Пускай мне приснится зимой это лето, Горячая пыль под босыми ногами, И пахнет цветами, простыми цветами, И мёдом, и сеном. А там за домами В ромашках всё поле, и ветер на воле, Берёзы качают своими кудрями, Дорога бежит извиваясь полями В далёкую даль за горами, морями. А по двору бродят задумчиво куры, На лавочке спит беззастенчиво кошка, Дымок тут из печки – наверно картошка Сварилась к обеду – нам будет окрошка. Полуденный зной над лугами волнами, Стрекочет кузнечик в поленнице где-то, И тихое счастье душою согрето, Пускай мне приснится зимой это лето.

А море было просто прелесть- Ни волн, ни ветра. Жареный песок Хрустел под влажными ногами Когдя я выходил на берег, Наплававшись до одури один, Резвясь как молодой дельфин, Всем телом море ощущая, Сливаясь с водною стихией. Расслабившись, и лёжа на спине, Раскинув руки, голову задрав, Предался лёгкому теченью- Пускай несёт меня на берег, На жёлтый бархатный песок.

Степь, овеянная чабрецом, Заполнила лёгкие, И как волна, лиловым цветом, Накрыла с головой, Не оставляя малейшего шанса. Я захлебнулся, утонул, и умер, Растворяясь в высоком небе. Воздух, густой жаркий воздух, Хоть режь ножом, Разлился через холмы, Заполняя овраги, И там, где уже явно Чувствовалась близость моря, Лёгкой дымкой уходил вверх, Искажая действительность Далёкого полуострова: Казантип - вот он, напротив, Обдуваемый лёгким ветром, Окружённый тёплым морем, Дрожит, дрожит на горизонте. А залив, живое золото, Сверкая в красках высокого солнца, Так близко, так манит, Что желание не оставляет сомнения- На море! Давай! Давай на море!

Жаркий, рыжий, ленивый мой август Издаёт вдруг арбузное "крак", И плывёт этот запах, как благость, Через двери в чулан, на чердак. Через сени на гронки изюма, На сушёный в тени абрикос. Связок трав исцеляющий сумрак, Запах перца, корицы и роз. Задурманенный выйду... По звёздам, Коромыслом качая, несёт Ночь ушаты душистого мёда - Щедро плещет на весь небосвод.

Заманив заходящим солнцем, Ночь-проказница вытащила большую камбалу-луну На горячее чёрное небо, И посыпав белым, душистым перцем звёзд, Оставила томиться, Распространяя ароматный запах на всю Вселенную. Вот она, бери! Свежее сено в копне умопомрачительно пахло И щекотало спину. А луна висела совсем рядом, Я даже боялся протянуть руку- Толкнуть нечаянно за линию горизонта. Спать решительно не хотелось, Да и как можно заснуть под этот неугомонный треск сверчков. Посдурели что ли? Скатившись вниз с ворохом сена и отряхнув старую рубаху, Стою под спелой жерделей. Вдалеке горит костёр, А в старой садовой кадке плавают звёзды- Качаются, смеются. Брызгаю на лицо пригоршню воды, Вместе со звёздами, луной, И иду на огонь...

Прости меня, милая, просто зима, Просто снега, и злятся опять морозы. Я просто устал в ожиданье письма, Где ты мне напишешь про летние грозы, Что нас захватили, однажды, в пути - Мы оба промокли до дрожи, до нитки. Сидели обнявшись, мечтая прийти Домой поскореe, считая ошибкой Прогулку к далёкой и тихой реке (Течёт в камыше, лопухах и малине). И платье намокшее липло к тебе, Срывая покровы с таинственных линий. Мы оба купались с тобою в реке - В "парном молоке", молодые, нагие. Ты парочку строчек черкни о себе, Я помню весёлые дни те шальные.

(Арабатская стрелка) Жёлтый ракушечный песок Приятно пружинит под ногами, Оставляя себе глубокие следы, Которые тут же заполняются прозрачной водой... Волна, с мягким шумом ворочащая ракушки, Лениво заползает на берег, Выволакивая на свет божий большую чёрную мидию, Оторванную и одинокую... Берег... Пустынный берег на сотню километров Умчался вдаль застывшей циферблатной стрелкой, И затерялся где-то там, Среди марева полуденного солнца. Время замерло, зависло бесконечным синим небом, Расширяя ощутимое пространство с лёгкой дрожью по спине. Воздух колеблется, искажая действительность, И сплетаясь с шелестом сухого белого ковыля, С запахом терпкой и горькой полыни, Образует звук - звенящий звук тишины. И нет ничего...

Поймав поток восхода ветра, Расправленные крылья отряхну. Взмахну, И пробуя упругость, Тепло и ласку встречного потока, Взлечу. Смотри! Поймав порыв, несущий ввысь, И крылья растянув До боли! Смотря из поднебесья вниз - Весь этот мир как на ладони, Я буду долго над землёй парить. А под крылом о радости свободы Мне ветер будет громко говорить!

В пространстве клетчатого пледа, Торшером освещённого во тьме, Глотком вина терплю я осень, И томик Пушкина забросив, И голову склонив к руке, Сижу в тепле... А вечер просит У солнца исчезающего звёзды, В улыбке тонкий месяц обнажив, Желая Млечный Путь сложить. И ночь прокралась незаметно, Цветные мысли в горсти принеся... А ветер, листьями шурша, Пасьянс разложит не спеша,- Во тьме на зиму ворожит...

* * * К пяти утра понятно всё... За жизнь додуманы все мысли, Доведены до логики конца... А спать не получилось... По кругу новому не буду думать. * * * Погрязшие в быту обыденные дни Идут в тиши, и шаркают ногами... Я круг судьбы свой разорву. * * * Жду ветра... На ветке держатся чудом Последние листья.

Под диким абрикосом Степь повыжгло солнцем. В траве пожухлой жёлтые плоды, Снуют, пируя, муравьи. А воздух, ароматом перезрелым, Размыл картину горизонта... Синеет море там вдали. На камне диком здесь в тени, Переживаю жаркий полдень В шуршащей листьями тиши. А в небе жаворонок где-то Поёт свою дневную песню.

Всегда открыта дверь, И чайник на плите. Горит в печи огонь... Пододвигайся ближе. Я рад тебе, поверь. И ты расскажешь мне Последний светлый сон, Снижая голос, тише, До шёпота. И блики по стене... А дождик на окне Свои узоры пишет...

Разбуженный говорливой горлицей, Севшей на подоконник раскрытого окна, Я открыл глаза И замер, Стараясь не шевелиться, Наблюдая как птица, подёргивая головкой, Рассматривает, Что тут внутри. А внутри... Внутри бурлил порыв заорать, засвистеть, Вскочить, размахивая руками, Выбежать во двор, И весь день гонять кур, голубей и собак. Бурлило воспоминание об озорном детстве... Горлица испуганно вспорхнула, Захлопав в воздухе крыльями. Я чинно встал, И шлёпая босыми ногами по плиткам пола, Вздыхая, Пошёл пить кофе... Было утро. День седьмой...

Под жестяною крышей, В свете маленькой свечи, Печь облупленная с мышью Ворожит геранью до зари. На столбе фонарь качает. Дом, ступеньки на крыльце. Я сижу и всё гадаю,- Есть ли кто-то на земле. Небо звёздами накрыло. Тишина, да треск сверчков. Я, наверно, в целом мире Одинок среди веков. Загадаю я желанье При паденье той звезды. Я уверен, и я знаю - Где-то есть на свете ты...

Вертлявой ящерицей рыжей Ушёл в пески хамсин не споря. Перебирая чётки дней Освободил дыханье моря. Прозрачный чистый горизонт Прогнулся вверх большой дугой - Вбирает солнца шар в себя, В закате дня даря покой. Прохлада тени, вкус маслины Сирийской горькой на губах. Разлитым кофе ночь приходит - Морская свежесть, влага, тьма.

Привычной вязью ляжет грусть На мокрый лист сырой погоды, А дождь слезами неба - вниз Пробарабанит ритмом ровным... А Белый стих завяз в тоске Цветком миндаля,- чист и светел. И стая птиц летит в душе. И ветер, ветер, ветер, ветер...

Милая моя... Пусть россыпь звёзд твоих волос Не омрачит тебя... Кто есть у тебя ещё, Кто так любил тебя... Милая моя... Пусть годы всех твоих морщин Не опечалят зря... Кто есть у тебя ещё, Кто так ценил тебя... Милая моя...

Терпкое вино из "Изабеллы" Глотком душистым вниз по нёбу... Задыхаюсь запахом я лета... Сквозь листья низкие я вижу звёзды, Что радуясь, висят, как света грозди Поспевшего к убору винограда, Готового к вину... А звёздный возчик Хмельной заснул под тенью сада...

Стыдится сад - он гол и нежен, Нет буйной зелени листвы. Сквозь ветви редкие процежен Цвет ранней трепетной весны... Что раньше всех зовёт куда-то в даль. Одетый розовым смущеньем На склонах гор цветёт миндаль.

По ряби волн тумана пену несёт на пухлый горизонт, Под низкой крышей туч осенних лениво шлёпает о борт. На мягких тучах ветер дремлет, промозглость сеет тихо мгла, И cъев со стёкол соль морскую повисли капли до утра. А дождик согнутый, усталый, взяв под уздцы наш пароход, Повёл легонько, направляя, беря всё вправо, прямо в порт. Туманный горн и крики чаек будили сонную волну, Лишь тихий дождик, направляя, всё дёргал правую узду.