Это всё позже, любимый мой, это всё позже: звёзды погасшие в бурой и вялой траве, город, упавший в туманы, от ливней продрогший, тополь угрюмый, по самую маковку вросший в боль и тоску по своей облетевшей листве. Это всё будет, любимый мой, это всё будет, но не сейчас. На сегодня в программе - июль: солнце на синем, как-будто фрафором блюде, нотки росы в восхитительном летнем этюде, вечер, пробравшийся в комнату прямо сквозь тюль. Это так просто, любимый мой, это так просто жить настоящим, но помнить, как сон наяву: леса, зелёный, ничуть не пугающий остров, лето с повадками впавшего в детство подростка, бабочку-счастье... Сейчас я её позову!

Мой город в одночасье вдруг устал, уткнулся в темь и дремлет втихомолку. На облаке, как книжица на полке, под млечной пылью мается звезда. Так высоко:захочешь - не достать. Не полистаешь звёздные страницы. Поэтому, наверное, не спится, хоть и хотелось с вечера поспать. Какая непроглядная тоска любовницей приникла к телу ночи! И я совсем не знаю: кто там хочет пустить мои раздумья с молотка. Вот так вот: ни печально, ни смешно, лишь хочется кричать: "Беги же, Лола!" Но я молчу, и запах корвалола молчанию не тягостен давно. Просеиваю мысли, как муку. Оставшиеся липкие комочки становятся то буковкой, то точкой и постепенно лепятся в строку. Кому она нужна моя строка? Да никому! Бессоннице и ночи, да может быть тому, кто спать не хочет и болен сумасшедшинкой слегка. Хороший мой, ты вовсе не при чём. Искать вину в бессоннице не нужно. Смотри-ка! Дождь! Пойдём бродить по лужам и говорить, и спорить ни о чём.