от Луки, от Иоанна, от Матфея, от Марка Моим родителям, Владимиру Петровичу и Алевтине Васильевне, посвящаю. I Как многие имеют дерзость, Забыв, на чем основан свет, Превозносить одну лишь мерзость И Божий отвергать Завет, То рассудилось мне в покое, Достопочтенный Теофил, Излить Евангелье такое, Чтоб ярче Бог Себя явил. В начале, братья, было Слово, До совершения всего; Оно одно - всему основа, Всё началось через Него, Оно из одного лишь слога, Но все слова вместил тот слог. И было Слово то - у Бога, И было Слово это - Бог. Однажды Слова в мир спустилось, Когда пробил урочный час, И в Сына Божия вместилось, И стало плотию средь нас. К Марии, Деве Непорочной, Был послан Ангел Гавриил С великой новостью и срочной. Войдя, он Деве говорил: "Возрадуйся, Благая Дева! Ты Богу ныне угодишь: От Духа примешь Ты во чрево И Сына Господа родишь. Иисусом назовешь Его Ты, Он будет царствовать вовек. Пред Ним преклонятся народы И всякий смертный человек". Мария молвила: «Сегодня Иная эр

«Мест в гостинице нет. Уходите. В пустыню, на волю. Там пасут пастухи, и найдутся дрова для костра. И не надо роптать на тяжёлую женскую долю: Твой супруг мне не брат, да и ты мне, увы, не сестра». И пошли они прочь, тяготясь о ночлеге и хлебе, В чём распущенный мир так безжалостно им отказал. Приютила их ночь, где лишь звёзды да Ангелы в небе, И родилось Дитя, чьё рожденье Господь предсказал. И немеет рука, описуя бездушность людскую, И винить ли Отца, что и Мать не избегла меча? Чем Спаситель Земли заслужил Себе участь такую, Чтоб, родившись в хлеву, умереть от руки палача? В правдолюбца в миру лишь слепец своим камнем не метил, На Голгофе Тебя лишь немой клеветой не гвоздил. Избиеньем детей Рождество Твоё Ирод отметил, А Иуда на Крест за пригоршню монет проводил. Но минуют года, и родятся бессмертные строфы, И Апостольский зов прозвучит до окраинных мест. И сияют кресты, как синонимы древней Голгофы, Близ сердец Христиан, что согласны на хлев и на крест. 7 января 2006 г.

Глас пророка миру дан: «К нам идёт Спаситель!» Всех зовёт на Иордан Иоанн Креститель. Исповедайте грехи, Сделанные прежде, В обновлённой из реки Выйдете одежде. Голубиное перо Рассекает камень. Неспособный на добро Обречён на пламень. Только путь свой исправлять Был не всяк согласен, И сумели доказать, Что пророк – опасен. Оказавшись в тридцать лет На пороге гроба, Он узрел небесный Свет И земную злобу. То и другу, и врагу Осознать несложно: Против власти – ни гу-гу, А про Бога – можно. Каждый Ирод навсегда Станет покровитель. Проклянёт тебя тогда Иоанн Креститель. 11 сентября 2005 г.

Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Мф 20, 22. Безумный мир, ослепший от страданий, Сложи грехи к подножию Креста! Когда Христос крестился в Иордане, Святых небес отверзлась красота. Земля, и воды, и эфир, и пламя Внимали гласу Вечного Творца, И голубь с распростёртыми крылами Ниспал на Предызбранника Отца. Сюжет для ликования поэта – Когда бы не шипы средь чудных роз. Всего три года, три великих лета – И поступил предательский донос. Здесь не найти разумного ответа, Как ни терзай ослабшие умы. Два Исполина. Два творца Завета. В преддверии бессмертия – и тьмы. Какой ещё случиться катастрофе, Чтоб кривду одолеть мирской молвы? …Один из них погибнет на Голгофе, Другой вот-вот лишится головы. 26 января 2006 г.

Взгляд надменный, и брови сдвинуты, Под рукой – отцовский Закон. И слова Христовы отринуты, Как кощунственный лексикон. Век безгрешным себя считающий, Он нимало не огорчён: Еретик, на осле въезжающий, Без сомнения обречён. И бессильны предупреждения, Что возможен выход иной. Убиенье как убеждение Не является новизной. Этот путь может только туда вести, Где забудешь о доброте: От холодной и злобной зависти До глумления на кресте. Не Кайафами, так Иудами, Что и Господа продадут – Мир всегда наполнен паскудами, Их сыскать – невеликий труд. 28 января 2006 г.

«Вот Человек. Исполосован, Как раб Пунической войны, Венцом терновым коронован, Хоть не нашёл я в Нём вины. Лишь вам, лихие кровопийцы, Придёт на ум подобный жест: Свободой наградить убийцу, А Мудреца послать на крест!» Пилат, Пилат! Напрасно брови Ты хмуришь в беспощадный час. Народ невинной жаждет крови: «Пускай падёт она на нас!» «ПУСКАЙ ПАДЁТ! Чумы заразней Страх оказаться не у дел. Кому плебеи просят казни, Похоже, знал про Свой удел». И победит тысячегласный Рёв предначертанной судьбы, И прокуратор Рима властный Уступит мнению толпы. 9 января 2006 г.

«Их не насытишь Моими Страстями, Мечут проклятия, как ураган. Руки и ноги пронзили гвоздями Во угожденье спесивым врагам. Ужас – и боль в развороченных жилах, В горле дыханья осталось на вздох. Я выносить это больше не в силах, Так помоги же Мне, Праведный Бог! Не перестанут они изгаляться, Не продлевай наслажденье врагу. Больше немыслимой мукой терзаться Я не могу. Даже Я не могу! Осатаневших от собственных правил Останови всемогущей рукой! БОЖЕ! ЗАЧЕМ ТЫ МЕНЯ ЗДЕСЬ ОСТАВИЛ В жертву безудержной злобе людской? Кровь, всюду кровь. Ядовито и сочно Вторит толпе Мой сосед-пустослов. Чёрствые души до ада порочны, И не спасутся из вражьих оков. Но и таких Я простил, умирая: Не понимают они, что творят. Ныне врата отверзаются рая Тем, чьи сердца состраданьем горят. Вечным крестом теперь станет дорога, И в перекрестье – Спаситель Людей. Ныне приблизилось Царствие Бога К братьям, испившим из чаши Моей». 3 февраля 2006 г.

За окнами ночь. Одинокая птица Взыскует подругу в морозной дали. Зерно, что в душе Христианской таится, Не зря называется солью земли. Мы были камнями. Мы не были живы, И сами себя мы спасти не могли. Грубы, сладострастны, порочны и лживы, Мы к аду широкой дорогою шли. Но Агнец явился, на крестную муку Себя обрекая за наши дела, И нам протянул прогвождённую руку, Что Кифу из бездны когда-то спасла. Минули века — и предали злословью С Креста воссиявший спасительный Свет. Забыто и то, что Христовою Кровью Написан для избранных Новый Завет. Мой брат, оглянись.

Мы Христиане, это много значит, Нам путь указан с высоты Креста. Безгрешно был Младенец в чреве зачат, Возрос и обратился во Христа, Несущего народам свет и радость, Спасение и Божью благодать. И так ли тяжело за эту сладость Соблазны мира грешного отдать? Взгляни вокруг. Что в мире постоянно? Власть, и почёт, и деньги - всё обман. Так стоит ли всю жизнь неприкаянно Бродить, лелея брюхо и карман? Нам время стало местом казни нашей, И бьётся флаг, посаженный на кол. Для многих смерть сегодня жизни краше, И мир наш пуст, безрадостен и гол. Но какова вина, таков и жребий, И не спасёт принятье строгих мер. Россия средоточием отребий Соделалась в ужасный всем пример Того, что ждёт отступников от Бога, Хулителей преданий старины. Не говори: "трудна у нас дорога", Но говори, что нет у нас страны. У нас отняли Родину и веру В обмен на ложь, отраву и войну.

Милосердный Отец людей, Ненавидящий смерть и кровь! Под началом слепых вождей Мы забыли Твою любовь. В лютой ярости Первый Бес, Преисполнен деяний злых. Падший молниею с небес Пожирает детей Твоих. Мы у пропасти на краю, Наша жизнь лишена отрад. Наши праведники – в раю, А земля обратилась в ад. Отними от нас злых владык, Превращающих мир в Содом. Мы насытились по кадык Их двурушническим судом. Вещим колоколом ударь И низвергни князей земных! Будь отныне единый Царь Для безбожников и святых. 7 августа 2005 г.

Боже Земли, сокрушающий ковы, Слепорождённым дарующий свет, Верным Твоим посылающий Новый, Кровию Сына омытый Завет! Суетны дни человека и скудны, В тяжких тревогах проходят те дни. Имя Твоё и величие – чудны, Непререкаемы в мире они. Не посрами в нас надежды и веры И защити нас Своею рукой. Нашим сердцам, полным мукой без меры, Дай в исцеленье желанный покой. Дай нам в награду за наше раденье Суд Твой увидеть над полчищем тьмы. Дай нам узреть нечестивых паденье, Что на Земле совращали умы. Кровью невинных скопившим богатства, Кривдой творящим земные суды, Нагло вещавшим в миру святотатства Дай ощутить злодеяний плоды. Пусть осознают, что путь преступленья Неизмеримым страданьем чреват, Что невозможно души искупленье, Волей Твоею ввергаемой в ад. Наши года скоротечны и трудны, Дай нам увидеть отрадные дни. Имя Твоё и величие – чудны, Непререкаемы в мире они. 21 августа 2005 г.

Широкая Волга за окнами плещет волной, В зеркальности вод сохраняя моё отраженье, И Вечность незримо готовится к встрече со мной, Считая успехи мои и мои пораженья. Я атом Создателя, штрих в пестроте бытия, Горсть праха земного, внезапно обретшая душу. Железо железо острит остриём острия, И крик, исторгаемый болью, несётся наружу. Как просто бездушным – не слышать, не зреть и не знать, Утробу ленивую долгий свой век ублажая. Землёю, похожей на ад, похваляется знать, В гордыне своей Небесам кулаком угрожая. Речей покаянных не слышно – ведь надо суметь Великое «Я» преломить, уподобившись праху. И даже грядущая близкая верная смерть, Как в сивого мерина корм, не добавит им страху. К чему им дары твои, Небо?

Умолкли краски седого дня, И волком серым глядит закат. Не осуждайте за то меня, Что не приемлю российский ад. Афганистан, Чечня, геноцид, Ни слова правды среди вранья. Лишь на добро сейчас дефицит, А изобилие – для ворья. Я не пеняю на то судьбе, Что был назначен жребий такой: Всю боль России нести в себе И каждый день начинать, как бой. Мой дух не сломлен, и меч остёр, И серебрится крест на груди. И не погашен в душе костёр, И вижу Господа впереди. Пока свинцом не залили рот И голова не упала с плеч, Я не оставлю немым народ, Чтоб Православие в нём сберечь. 3 января 2006 г.

Вот замок, затерянный среди скал, Завис над бездной провала. Здесь каждую ночь под волчий оскал Луна багрово вставала. Внизу морские ревут валы, Солёной брызгая пеной, А в замке тихо.

Мой дальний друг, минувшее ушло, Но настоящее зовёт в дорогу. Мой добрый друг, когда мне тяжело, Я обращаюсь не к князьям, а к Богу. Заведено, наверно, навсегда, Обычай сей в небытие не канет: Какая бы ни выпала беда, Мир не спасёт, а власть опять обманет. Но чем наш мир несноснее и злей, Чем эта жизнь гнуснее и нелепей, Тем ближе Свет Христов мне и милей, И жаждет дух иных великолепий. Есть Царство Правды.

Порваны в клочья святые патерики, В лапах халдеев кощунственный свет. Самовлюблённые Штаты Америки Миру диктуют безбожный завет: «Будьте как мы, азиаты с европами, Пиво лакайте, смотрите кино. Мы замуруем вам женскими попами К Господу двери и к правде окно». Ржёт пропаганда кобылою сивою, Телеэфир управляет людьми. И позабыты Белград с Хиросимою И незарытые трупы Сонгми. Царство зверей и поганых безбожников Щупальца тянет к чужим берегам. Стелется след от кровавых сапожников По покорившимся материкам. Но не во всех ещё пламя потушено, Время напомнить распутным сынам: Остерегись, Вавилон неразрушенный! Русь не Япония. И не Вьетнам. Мы не согнулись от ига татарского, Здесь оккупантов не терпит земля. Вспомнит Россия про князя Пожарского, А заодно про свои тополя. Вспомнит – и небо разрежут зигзагами Молнии гнева Христова суда. И уберётесь гнилыми оврагами, Час тот прокляв, в кой явились сюда. 21 января 2006 г.

Невесомость, окрылённость, Вдохновение и лёгкость, В ночь безмолвную влюблённость, Угловатая неловкость. Штрих, очерченность, набросок, Слово, точка, запятая. От приземистых вопросов Независимость святая. Безоглядная отвага Средь презренья и насмешек. Белоснежная бумага Во ферзи выводит пешек. От последнего Завета В небо стелется дорога. ЧтО перо в руке поэта, ТО поэт в деснице Бога. 27 января 2006 г.

Покуда не утратит мир полярности, Покуда не свершится Страшный Суд, Храни меня, Господь, от популярности Средь фарисеев, иродов, иуд. Не попусти поддаться вожделению В совет злодеев призванным войти, И до души и тела разделения Стать барским холуём не попусти. Избави от ворованного счастия, Назначенного детям сатаны. Пусть тешатся – без моего участия, И пусть умолкнет звук моей струны. Тебя не предавал и в лютом горе я, Не отвергай моление моё. Я умер. Позабудь меня, история. Прими, Отец, во Царствие Твоё!