Я сегодня болею, питаюсь улыбкой в чае, И до дна выпиваю обманчивое тепло. Доктора приходили, в диагнозе осерчая, Вызывали священника, прятались за стекло От молитвы без слова, которое не по стилю Византийских писаний, скажи его – согреши, А сожги его заново, пепел развей за милю, Замуруй отпечаток сей на куполах души. Посмеемся еще ли, вульгарная лихорадка, Обнажая подмышечки, градусник ей давай, Претворяется девочкой и тараторит сладко, Но глотает язык на запрете и лезет в рай.

Не верю себе – не верю, когда возвращаюсь мимо Домов как один похожих. Какой-то из них и мой. Бывает, спрошу прохожих, подскажут куда вестимо. Еще поведут к подъезду, а я не хочу домой. Не верю себе – не верю, и голос чужой из горла Выскакивает с надрывом: А долго еще? Во мгле Они промолчат лениво. А я до крови натерла Ступни, но вращают Землю шаги мои по земле. Не верю себе – не верю, и глупо пенять на лупу, Когда глубоко осели, притоптанные ногой. А я-то болтаюсь в теле, как будто надела шубу, В которой ходила мама, беременная не мной.

*** такая Весна по венам меня заманила в Питер, спиною отдаться стенам прижатой стрелой событий и видеть, как франты вздулись, и слышать, как руки пляшут, и мысли летят сутулясь, тела распрямляя наши, смотреть на его улыбку, напрасно листая факты, что льстивый характер пытка (но как комплименты сладки), и я у стены застыла, пуская сквозняк под свитер, и он целовал настырно. Я Так возлюбила Питер. *** вдали друг от друга, от сердца до сердца, от взгляда до взгляда, я пробую губы чужие, как средство изжить лихорадку. мы будем не вместе. мы будем не снова. мы будем не сами... ты делаешь средство из левой знакомой, и я понимаю... и ночи другие, и яблоко змея в молитве спасений: проклятие... лги мне. я верить сумею твоей не-измене. *** если чувствам не выставят счет, значит, будет Весна, значит, солнце твое расцветет и прожжет небеса, если веришь блядует любовь, не бросаешь слова и с повадкой изнеженных львов не спешишь целовать, значит, будет Весна до утра, значит, будет в глазах

символ птицы вписали в поэзию юных и модных, только мы не летали, и значит не знаем о взлетах. значит нас затянула идея по вкусу - тревога. и желание стать ей - возможность приблизиться к Богу. только птица с вещами (себя исчерпала) сбежала, мы же все ощущаем, её позывные сигналы. будто в нас её мысли с душою могли поселиться: мы бы с ветром зависли, но все же боимся разбиться... я хожу по Земле. на ногах. о полетах мечтала, но теперь приземлилась в мечтах. (слишком небо устало). я хожу бесшабашно. летающим - даже не мекать. Так здесь скользко и страшно упасть и не быть ЧелоВеком.

убиваю свидетелей, чтобы не выдали... ликвидирую летнее жжёное, вiтое... были просто обмануты многие зрители, только в косы затянуты... дни-осудители. от себя не избавиться - ищешь забвения, но стыдясь рассекаются, крошатся... мнения. и торчат безобразием...словно уликами. обрезаю - наказаны локоны дикие.