не осталось ни одного места на теле, где бы можно было утаить горошину. Потом был прощупан каждый шов в одежде. Наконец нам разрешили одеться и приказали построиться. Открылась вторая дверь, в конце дворика, и мы оказались на территории тюрьмы. Длинный проход между блоками огороженными забором из мелкой сетки, был длиной около шести сот метров. Нас вели колонной, в которой я выделялся своим ростом и цветом кожи, хотя за десять дней отдыха я успел загореть почти как тайец. За заборами и с лева, и с права я, увидел огромное количество заключенных. Причем это были не добрые, вечно улыбающиеся тайцы, а покрытые с ног до головы татуировкой, злые азиаты, похожие на якудза, которых я видел в голливудских фильмах. Увидев меня, многие из них подбежали к забору и начали тыкать в меня пальцами, а затем, поднося руку к горлу, изображали не двусмысленный жест, перечеркивающий кадык. Я видел это, а они показывали снова и снова, и это означало только одно, что мне здесь - «писец».