Они приходят, часто, поздней ночью, Мы продолжаем,долгий разговор, И если, что- то,я не помню точно, Они всё помнят, с тех, до этих пор. Они все молоды, никто не изменился, За долгой чередой ушедших дней. А у меня давненько заискрился Снег на висках,усах,на бороде моей. Листаю память, с ними, до рассвета, До той поры, когда начнёт светать. И с первой зыбью утреннего света, Их начинаю снова провожать. Поднявшись,все одёрнут гимнастёрки, Поправят автоматы за спиной. А мне,прощаться с ними так же горько, Как в день, когда их нёс «Тюльпан» домой. Гружёный цинком борт, "груз 200" из Афгана, Рассыпав светлячки своих ракет, В последний путь унёс ребят, ушедших так же рано, Как рано горе в их дома принес рассвет.

Муха билась в давно немытое стекло окна. Отлетала к противоположной стене, разгонялась, и, с размаху ударяясь, снова и снова пыталась пролететь сквозь стекло наружу, к пышной зелени деревьев, свежему воздуху, чистому голубому небу. По воле случая заключенная в стенах маленькой комнатки общежития, она пыталась вырваться из этого места, где ей было плохо и неуютно. Она билась о равнодушную мутную полупрозрачную преграду, и угрожающе низко гудела. Марат подбил подушку у себя в изголовье, смотрел на окно, на борьбу мухи, и гадал, попадет она в открытую настежь форточку, или так и будет биться в стекло, «не догадавшись» подняться немного выше. Сквозь слой оконной пыли в комнату заглянул луч заходящего солнца, осветив наплетенную в углу оконной рамы паутину.