На пристальных – созрели зёрна, израстая; С утра - семь градусов рассолнечной, потешная поспешно углубляет грудное разголосье декольте: испарина и сказ про «баядер-заде»; Ухмылка истины, Привычная к вине, Пуста и бесподобна вне, И профиль ставит на-кон взгляд надменный, Избыточно подведенный; Ведь, всё бы – то, Но, в понедельник - не ко времени, И не посмеет указать, Шипуче опершись на пыжью гордость, Мол: «что же Вы, Уж Ваша-то бесспорность…» Но есть вопрос, Потерянный когда-то в спешке: Что, разве досуха всего приметил, Да, по-предметно подменил, По пяди переврав пословно, Что вечер-выдумщик сулил? За что, теперь, подметено в башке? И чувство, будто вывихнули мне Зудящий, но родной шарнир В турецкой бане…

Упрямых уличных тянучек дуги, с дуру, 'Урбан выпятил в заслуги; И взят жильцами на поруги За язвы органов. Свет пылен, будто: «Хошь-не хошь, Но - влез в бутыль»… Теперь-то, выпустить посмеешь ли, такую гниль… Не ровен час - взойдёт звездой «Утиль»… А, к вечеру, всего вберя в себя, Исходит ядом гидра фонаря; Отравленное дерево намотано ветвями на Подставу-постамент, Заржавый поручень моста: Лохмотьями – пометки/пластыря, Сигнувшим в смерть, С кустом венка: «От города … Рискни успеть!» Так жрёт с руки жюльен кровавый На всё согласная трава, Что кажется - за счёт управы… И, разве ветер тут? Ну, нет, везде - сквозняк обритый пустыми полами плаща, Усилил позу - Вот и вся. Пора, наверно, увеличить дозу. Прийти в себя.

В сенях просветного почина Хрустит апрель мочёную изночь, И малость ясности - невмочь; Блажной, задумчивый дочур, Весь день на нём одна личина: Туман- звени- гороб- ворчун, Хоть шумен и рыклив, на свару быстрый, Но, в серый вечер/день, Всё кажется, с чего-то, чистым; Спешит стишить… По-ветру облачён в придонный ил, Облокотился лбом-холмом, Прислушался хребтом-Днепром, Давай нащупывать приветы с Истра… И, снул, пристыженный застыл… Ништо! Отмаешь пролежни, Отмоешь талый тыл, Уже несут пичуги с печенежия сквозной посыл; Не зря «ногайскою» зовётся та орда, И вислый плебс поднимет на ноги она/весна…

. Дурень - думкой багатіє*. С годами матерее муж скулистый, Не та рука, и мера, И посаженый кленок - с весны безлистый, А, всёж! Марсует март, румяной щёчиной кавалериста; Не жмись, да мах тушуй до зорьки быстрой, и сам закат - не пощади от розовой рудовизны чрезмерной площади, И мышцу пульса, известным вещным вощемленьем – Смолоди, Ведь – есть ещё! И хоть в общественном запрещено, Осмелюсь причаститься пенистым, ячнёвым, Допущен правом к неким из возвратных благ, Тяну своё, вестимо, архиплёво, Хотя продрог под ранним, непутёвым, Ну, что ж, мы все равны перед весным жульём, Но, (дурень!) обогачен дымом снова – И верю: уж сбылось! Вот, честное оно! ________________ * Украинская народная пословица.

В сочных излучинах томных извилин Ранних каштанов ежова икра, Чутко, в закваске расслоенной зыби, Цепко-ершистые зреют слова; Голосом ломкие, дерзкие волками, Выросли: след не берут за досужими толками, Выросли: стали моими матёрыми, Их бы - за ухи, да лязгают жорнами, Вою и воле, ветру покорные; Малость, у сворки хлопот, слабина: Тут, уж, расстелются сумерком дола, Рыканьем грома, и тоооненьким звоном; Только и жажды – речьёва струна, Только и солнца, что – свист по плечам, Уши навытяжку, целят в глаза: «Чтож ты, как вкопанный?! Ну, же, айда!» Верные, ловкие, пух по усам… Нет, не заплачут по волосам, В рот не клади: не осилишь, так – срам; Только-то: высучить сути неторной, Только-то: вызвучить иссиня-высь непокорную, С вами, мне всю посолонь – фарандола, Что бы не выпало - плёво и псово, Что б я, без вас… Без живого-то, слова…

Всю долгую, звеня подковой, Куда-то время шло тебя, Неумно цокало: «ай-два», Дошло до третьего, Ослепшее, в потоп, остекленя… Зацени глазком оконца, Как синичьей ражью рыжей, В отражения балдя, Даже пыльное суконце Резво звякает на солнце, Расплетается, сопя; Правицей, с шинельной шуйцы, Шёпот-сон сними локонцем, Разминай, седлая пальцы Вихры – ветру – выдуть сальце, Хоть не лёгок – вопреки, Про запас – бери на донце, Выбирайся по стихи…

Широко сеяна сквоза, Щель меж век - зрачком остра: В ночной горсти себя таращит Солёная от вызвезда вода Из про- и не-, случайным сочетаньем Готовится опять неогатив загибов, Но, с вечера - всё старшая пора Настоя на осколках переливов, И крошит хриплый иерарх Густых ветвей седые брыла… Картошка с луком, ситцевый семейный пах Окошных прищуров, на вымокших, дешёвых лапах; Как спорился морозною запой!

Аще по-утру довлеет куполиный вой, Шолом тебе, Кромешный Киеве чумной! Хоть выноси, так вещно свят, Икается? Небесной мерницей, небось, нащупан невозврат, Что ж, причитается… В шелку долгов, понеже обеспечен, Как воля неги бесконечен, Злат воротами, зад - во рже, Толпа твоя травлёная в же ле