Там, где бурый трамвай поворачивает своё тело на коротких медвежьих лапах, мы чувствуем запах пищи. Город населён едоками. Они сбегаются в общежующие места. Вы слышите рычание над блюдами. Стучат зубчатые вилки. Они блестят вставным серебром в тёплой челюсти зала. И это выдаёт цивилизацию.

Размышлял о Розанове по дороге из Луги в Петербург за нумизматикой за набивкой папирос в купальне за чаем в конке на извозчике в бане на даче за арбузом на горшке.

Специфика спецшколы Спецназначение спецотдела Спецслужба специнформации Спецоперация спецназа Спецобработка спецодежды Спецификация спецарматуры И даже спецовка спецкора Лежат спецгрузом на спецсовести

Очерствел за четвертьстолетие и губами замшелыми шевелит поцелуй, декоративной пуговицей испуганно отстёгнутый перед лицом товарищей, традиционно торжественных. Торжище ценностями, духовно смердящими, для смердов, на миг оторвавшихся от трудов белокаменных. Остановился поэт, в любви растревоженный, на прекрасные ясные дали глядит, губошлёп.

_______Паук многоногий, нагой и упрямый... Паутина авосек. Что поймал паук? Сегодня - хлеб, а завтра - сахар... Так ткётся повседневность - по рукаву, всё выше, и с ней идёт паук. Проходит время, в пивном прибое бьётся набальзамированная рыба, и вы считаете ей кости зубами будущего черепа, принадлежавшего скелету, некогда облечённому вашей плотью, сгнившей по причине смерти, наступившей, как полагают ошибочно в очереди, от рака сердца.

Как-то утром не заметил - славный праздник наступил. Слышу: топот на панели лакированных сапог. Сам начальник перегнулся, в люк настойчиво глядит, три зарплаты обещает, окулярами блестит: "Нам сегодня разрешили саботировать в строю!" Крикнул снизу: "Поднимаюсь в деревянных башмаках".

Что мне страна дала? Чиновничьи доспехи, утехи старости, приметы подлеца, усталость мертвеца. Но я плевал на ваши спины ражьи! Счастливые года мои - бродяжьи, что жил не взвесив, не спросясь у вседержителя Указа. Так Понт бесчинствует у берегов Кавказа.

Я снова возвращаюсь к первоначальному выкрику. Я выпалил им в коммуникационную жуть. Я заставил их врезать улыбку в деревянные губы, когда уносила в зубах пуповину яга-повивалка. Кашляли собаки. Я отбросил форточки ушей. Личико моё налилось кровью, я весь напрягся в преддверии ада. Случай поверг к моим мягким коленкам белую хлябь. Я не раз просыпался в снегу, отрезвлённый холодной купелью. Я, осыпанный манной небесной в огнях фонарей, распоясанный, бледный, за грош медный приступаю с утра к производству детей.