Как часто истинность мгновений, Тех самых, совестью живущих, Мы вуалируем под ложь В угоду скопищу сомнений, И честь свою кладя под нож, Греша бесстрастностью суждений, Правдивость тыча людям в уши, Своё людей заставив слушать. Всё сложно в мире этом грешном, Где правда с ложью подружилась, Совокупляясь раз за разом, Слились в объятьях очень тесных, Не разберёшь, где, что так сразу. А доброта-то, доброта – Со злобой нежно подружилась, (А, вдруг, пророчество-то сбылось?!) Как будто дури накурилась, И обретя иную силу, Следы любви давай топтать. Любовь, бедняжку, капиталу Отдали, совестью не мучась, Деньгами меряя все чувства, Приняв за истину распутство, Продажу тел назвав искусством, На пир сбегаются шакалы. Как трудно жить – кругом враги, Враги не мне, враги друг другу, Враги себе, своей судьбе, Медвежьей радостной услугой. Сочится яд, летят слова, В оскале мерзком скалят зубы… Горька же ты, людей судьба, Коль не дано друг друга слушать.

Как изменились времена, Не стану говорить про нравы, Как будто времени бока Сдавило больно шенкелями, И время вскачь пустилось, вдруг, На мой последний в жизни круг. Мелькают дни, недели, годы, И устрашает их разбег, Хотя и не был трусом сроду, От страха стал немного сед. Конечно, страх тут ни при чём, Поизносилось в беге тело, И всё мне кажется, что сон, И что ещё совсем я не жил. Я помню всё, грущу о старом, Вот детство – руку протяни, Всё, как и прежде, в нём осталось, С любовью мамы счастья дни. Хлеб белый лакомством прекрасным, Мой верный друг – велосипед, Забота бабушки и ласка, И строгий, своенравный дед. Всё было в радость, трудно жили, Доход всем поровну деля, Но мы тогда счастливей были, И даже ссорились, любя. Конфеты видел в магазинах Через витринный манкий блеск, И яблок полную корзину, Их кожуры шипящий треск. Деревню помню жарким летом, Как на каникулах там жил, Пьянящий воздух, море света, Себя, мальчишкой, полным сил. Садовым, ягодным

За дальней-дальней, за горой Рассвет уснул в прохладной дымке, И ветерок к нам потянул, Вдруг гром в туманной дали рыкнул. Ползет из вечных странствий тучка, С отливом черным бок - с дождём, Плывёт напышенно, упорно, Ведь знает, как её мы ждём. В долине жарко, с неба солнце От вечной жажды воду пьёт, Поток лучей его отлажен, Немилосердно жар свой шлёт. Играя с тучкой, хвост ей треплет, Наш повзрослевший ветерок, В небесной шири осмелевший, Её куда-то вбок повлёк. Ей всё равно - в долину, к морю, Куда погонит ветерок, Развеселившись, в тучке слоник, Вдруг в свой отправился поход. Ты, ветерок - шалун, проказник, Назад подругу приведи, Неоценимою услугой - Дождём нас щедро одари.

Багрово-красные тона Над разрушительным пейзажем, Здесь рисовала смерть волна, Танцуя в бешеном экстазе. Подняв её на метры вверх, Земля в людей водой плеснула И, сотрясаясь в дрожи, гнев По островам волной катнула. Вобрав в себя всю ярость гнева, Разгулом яростным кипя, Дома, машины, лодки - пеной Несла, людей в грехах виня. Не разбирая нас на правых, И виноватых не судя, Посеяв смерть, вода убралась - Волну сглотнула мать-Земля. Пятнадцать тысяч в ней погибли, Закрыв собой дорогу к злу, Они за нас отдали жизни, За нашу общую вину. Слезами горькими омытый, Земля закончила пейзаж, Закрыв счета числом убитых, Открыла смерть свой вернисаж. Картины кровью, сажей, серой, Седые проблески огня, Останки жизни, нашей веры В прогресс, в могущество себя. Пейзажи смерти, припорошенные пеплом, В невидимом сиянии кюри, Играющих, в них нет, оттенков света, В них месть обиженной людьми, больной Земли. Свои жилиша люди восстановят, Наладят быт, отстроят города, Но наши прошлые грехи кто нам отмолит,

За гранью - грань, За вехой - веха, Отдастся жизнь быть может, эхом, На новом жизненном пути. Что в них вложу, в ростки с цветами, И чем их буду поливать, Они растут, конечно сами, От сорняков, как ограждать. Росток над корнем, Лист попозже, Бутон, цветок - как он красив. Так пахнет нежно, очень долго, Неувядающий цветок. А если много - то букет, Цветов нам много не бывает, Живой и трепетный сонет, Себе всю жизнь, Что напеваю. Какие хочешь - хризантемы, тюльпаны, розы - Люб букет. Забот достойный, В жизни главный, И каждый свой - тебе обет. Меняем воду, Аспиринчик, Побольше света и тепла. Страсть отдаём сердечной силы, Тепло и яркий, добрый свет. Мы вложим душу В свой букетик, Пускай, лишь вечно, Он цветёт.

Пусть говорят, отброшу все сомнения, Про Сталина, про Брежнева и Путина. Не по-наслышке знаю я про стержень, Не по-привычке Родину люблю. Он с верой несгибаем в человеке, Он в людях и в делах их, в той войне Даёт им храбрость, и об этом будем помнить, Когда на танки - полным строем, на коне. Не Сталину - себе они поверили, Своей мечте, на стройках пятилеток, И вере в Родину, отлившейся в значке, Готовности к труду и обороне. И при Хрущёве верили в себя, В социализм и коммунизм, что не пустое, Свободно жить, в свободе умирать, Знать не могли, что всех потом обманут. Сменили лидера, и Брежнев у руля, Речей торжественных звучала фонотека, И сытость воплощение нашла В сияньи звёзд у старого Генсека. Афганистан кровавым почерком писал, Пустыми полками кричали магазины, Распухла книга об истории страны, А слезы кровью нашей загустели. В боях погнулся, копотью покрылся, В очередях старались, гнули - не смогли, Столпом остался всех остатков нашей веры, Остался стержнем, он и гнутым справ

Сержант Петров. Вам здравия желаю. Права подайте, не волнуйтесь, лишь взгляну. Вы нарушаете, не спорьте, точно знаю, Вы просмотрели заковырочку одну. Сплошную полосу в дороге не заметил! Ну, что ж, что стёрлась - нас судьба не зря свела, Вон, мой напарник, уточните Вы у Пети, Спроси, он знает - год назад она была. Да, и про скорость - превышаете, однако. Что, твой компьютер? У меня есть свой радар. В кустах, конечно! Понадежней его спрятал, А вдруг утащат настоящий Божий дар. Ты, что всё споришь?! Успокойся, образумься. Не нарушал - нарушишь, знаю, не смеши. Азарт охотника во мне уже проснулся, И жажду ... крови, всё равно ты утолишь! Ну, ладно, ладно! Покажи огнетушитель. На сколько метров он струю сейчас подаст?! Я истинный знаток их и ценитель... Пустой, Петюня! Всё равно он штраф отдаст...

Поцелуй первый нежно-прозрачный, Как сорвавшийся с губ лёгкий вздох, Для меня одного предназначен, Сил и опыта взявший из снов. Эротичный, лиричный - тот, первый, Помрачительный, сладкий, живой, Прикасанием нежным по нервам, Перетянутым встречей с тобой. Самый первый, всё ж чудо свершилось, Как я ждал, как мечтал, трепетал, В круговерть всё размазанно слилось, В огнедышащий, буйный пожар. Так немного - ты губ лишь коснулась, На стеснительно-нежной волне, Дрожью тёмных ресниц улыбнулась, Щёк зарёю осталась во мне. Сладко-дымным туманом в сознаньи, Избавленьем от правил среды, Непослушностью сердца в изгнаньи От условностей юной души.

Мы можем, мы можем всё это исправить, Не спрашивай как, я не знаю ответ, Людские пороки, привычки и нравы, Но, если всё глупость – возможно, вы правы, И глупость, опять же, давать всем совет. Забыли о Боге – ну, что вы, мы помним, Когда очень нужно Его попросить, Себя, дорогого, порадовать новым, Найдём мы для Бога и нужное слово, Молитвы и просьбы небесной красы. О чести и совести вспомним мы тут же, И – где справедливость?!

Вы бывали в Марийских лесах, Буреломы, чащоба, болота, За кустами крадётся ваш страх, Из болота вздыхает всё кто-то. Ягод много - царицею клюква, Земляника, черника, малина, Россыпь эту увидите утром, И окажется малой корзина. Охраняют леса комары, И пикируют, как мессершмиты, Конкуренция - много их, злы, Изобилием ягодным квиты. А грибы!

Одинокой предутренней мыслью, Как колечком, лениво кручу, И не бьётся почаще сердечко, По ударам я пульса сужу. Не рождает мой разум идеи, Спит душа - хорошо ей! - в груди, Хоть намёком бы, хоть полусловом, Мне шепнула, что ждёт впереди. Или стих начала философский, Мы ведь с ней, по-большому, друзья, Чтоб все ахнули, сказочный, новый, Так ведь нет, не разбудишь, нельзя! Не ругается, нет - сквернословит, В грудь толкает, кричит мне слова, Совесть, скромная, их опускает, - Уши в трубочку, в сердце тоска. Где их только, она нахваталась, Я ругаюсь, конечно, но так!.. А недавно был приступ сердечный, Матом крыла, аж сносит чердак. А всего и спросил-то - словечко, В рифму вставить, красивость придать, Так-то, днём или вечером - кладезь, Ну, а утром с ней просто беда. Шевельнулась, спрошу потихоньку, Эй, душа, ты проснулась иль как, Во, опять трёхэтажным загнула... Да, стихи... Ну, конечно...чудак.

В картинку давнюю, из детства, Я до сих пор, как прежде, вхож, В печали вспомнится не к месту, Разгонит в злости жизни ложь. Сошёл я утром с электрички, Год урожайный был грибов, Побрёл тропинкой, мне привычной, Не отряхнув недавних снов. Природа тоже просыпалась, Умылась утренней росой, И, дрёму тщательно скрывая, Качалась с ветром в унисон. Лениво ползают букашки, По стеблям к солнышку бредут, И с видом сонным, среди травки, Шуршаньем шепчут - здравствуй, друг. Кузнечик крылья расправляет, Ловя тепло косых лучей, Здесь будет жарко, он-то знает, Спеть песню хочет побыстрей. Я росной, узкою дорожкой По косогору и в овраг, Она одна, дорожка-стёжка, Грибной готовит где-то клад. На луг дорога из оврага, Поднялся вверх и обомлел, Забыл про сон, очнулся сразу, Огромный луг - цветов букет. Залитый солнечным сияньем, В искристых капельках росы, Живая сказка, грёз созданье, Луг - воплощение красы. Ромашки - жёлтое на белом, И колокольчик в голубом, Мак - алым, ярким, очень смелым, И иван-чай