Вы помните? Вы все, конечно, помните: Как я пошла по делу через лес – Знакомою тропинкою, удобною… Но в этот миг меня попутал бес. Он выглядел невинною скотинкою И молча поджидал меня на пне. Коварно вырвал шапочку с корзинкою И ускакал по роще на коне. Взбешённая подобными повадками И всячески обидчика кляня, Помчалась следом взмыленной лошадкою, Вот только, к сожаленью, без коня. Нет, не догнать. Пошла дорогой прежнею И грустно рассуждала: «Вот чудак! Я со зверьем всегда бывала нежною И пирожок дала б ему и так». Вошла в избу в нервозном состоянии, Повесила на вешалку пальто И что я вижу?

На конкурс журнала "Тирания рифмы" ТИРАН И Я – полночный тет-а-тет В подвалах воспаленного сознанья. Я столько раз давал себе обет… Но снова здесь, как агнец на закланье. Меня опять трясет душевный тиф, Несчастный мозг распят жестоким веком. С античных тайн смахнув секретный гРИФ, МЫ входим в ночь Нероном и Сенекой.

Совместно с Натальей Лукьяновой *** я ждал тебя у старого причала июльской ночью на краю надежды. все небо было в звездах и цветах, мне приходилось видеть это прежде – в размытых временем далеких нежных снах… не верю, что меня ты не узнала, но не пришла. скажи мне: почему? *** К причалу??? У меня отчет, касатик. Начальник озверел: балансы, сметы… Опять пятно от чая на халате! Купить забыла соль и сигареты… Потом сбербанк, химчистка, магазины - Там что ни день совсем другие цены. Что в сумке? Лук, морковь и мандарины. Тебе пельмени с маслом или хреном? *** я для тебя слагал стихи и песни, сражался на дуэлях, шел сквозь вьюгу, сжигал мосты, взбирался на Монблан, вознесся над унынием и скукой, освоил батискаф и параплан… стал недоступен для наветов, сплетен, лести… ты не со мной. скажи мне: чем он лучше? *** Ты про кого? Соседа?

Она была ...тепло и свет, как на полотнах Боттичелли, янтарный блеф в осеннем парке… с изящной чувственной игрой. Гостям, эстетам всех мастей, умело избежав постели, была прелестною хозяйкой, и вдохновением – порой. А с Ним любила иногда слетать в заоблачные дали, но непременно возвращалась - ведь так комфортно на земле. Она накал его страстей смягчала смехом и вуалью и никогда не приближалась к огню, уснувшему в золе. Он смаковал свою тоску, рядился в черные одежды. Он отправлял себя в изгнанье и избегал ненужных встреч. Не обещал и не просил. И не боялся расставаний, но обескровленным надеждам не зажигал прощальных свеч. Он приносил ей на порог свою истерзанную душу, от отрезвляющих советов оберегал свой идеал.

я решил заняться укрепленьем силы воли как-то в понедельник. что бы там ни пело окруженье, - я не глуп и вовсе не бездельник. а размытость внутреннего стержня в сочетанье с внешним пофигизмом мной всегда рассматривались прежде как подкормка собственной харизмы. но сейчас нельзя, сейчас не время - это знает каждая собака. у руля - совсем иное племя: слышен хруст пружинистого шага. и сейчас вокруг моей постели день и ночь совсем другие ритмы, я лежу практически у цели, я нащупал пульс у парадигмы. осознал всю прелесть бизнес-планов, разработал что-то типа сметы. воспарю над прозою дивана, если встать успею … до обеда.

Иду на Вы!!! (через кусты, ползком, на ощупь, в масхалате…) пусть не добраться до кровати и не разжечь людской молвы, но мы могли бы при свечах поговорить о том, об этом и пасторальному сюжету повысить градус невзначай. Пошлете на…? какой пассаж! а впрочем, я как раз оттуда и в этом смысле, врать не буду, - я пуст, я вычерпан до дна. но мы могли бы на пленэр, в музей, театр, библиотеку… всегда готов на дискотеку как распоследний пионэр. Ну что, никак? тогда, увы! на франки, шиллинги, эскудо пойду проверенным маршрутом топить отчаянье в кабак.

В качестве увертюры: Я тут недавно первый раз в жизни попал в театр (уговорили –обещали буфет в перерыве между таймами) – в этот…имени Вахтангова. Давали Дездемону, в смысле – Отелло. Какой-то англичанин написал – то ли Диккенс, то ли Теккерей, да неважно. История совершенно жуткая - мокруха с бытовухой - похлеще, чем у нас. Я желающим потом в приватной беседе сюжетец расскажу. В общем, еле дождался буфета – пришлось успокаивать нервы парой стаканчиков коньяка. После спектакля я попытался надраить фэйсы этим двум придуркам – Яге и Отелле. Чем дело закончилось и кто победил, я не помню, надеюсь, что наши.. Ниже то, что я попытался зарифмовать, когда окончательно очнулся (представляю, что будет, если еще раз в театр попаду, - не иначе как на поэму замахнусь): Безжалостные руки палача Замкнули круг на Вашей нежной шее Навзрыд рыдая, плавилась свеча, А я сидел, от боли цепенея. Ну, как же так! За что?

низы не могут, но хотят. верхи – в плену самообманов, им то ли поздно, то ли рано, но по любому – невпопад. надстройка базису сестра, а может, нет, но точно – сверху, а у моей подружки – перхоть и к гинекологу пора. все, как и много лет назад, опять плетется по спирали, а мы порою забывали предохраняться - детский сад! какой цинизм – в такую рань про мезальянс количеств – качеств. ну, нету денег, а иначе… да кто бы пил такую дрянь. низы действительно хотят, а лектор – редкостный зануда – метафизическое чудо, видать, из первых октябрят. в весенних парках соловьи - беспечны и аполитичны, а мы здесь в заумях цикличных безвинно чахнем без любви.

Вылетавшим из окна Было как-то не до песен.

изобразить взаимный интерес, похлопать по плечу и улыбнуться, смахнуть слезу, зевнуть и отвернуться… вам все равно - со мною или без? под «передоз» сиропа и халвы, под пустозвон взаимных реверансов мы так легко не оставляем шансов чему-то настоящему, увы. фантомный мир имен и голосов заполнен силиконом и тоскою, - зато всегда на месте, под рукою, вопрос - насколько ты к нему готов. на том конце, от скуки, просто так… перебирая пальцами лениво, нас кто-то вновь дозирует под пиво, как мы кого-то тоже – под коньяк. порой в лицо – захлопнутая дверь, а впрочем, нет причин для пессимизма, здесь все почти как в той, реальной, жизни - приобретений меньше, чем потерь. а я сижу на дне своей норы и думаю: ну, как могло случиться, что я не соизволил научиться перед игрою – правилам игры? но снова за соломинку, за нить… как тот осел – настырный и упрямый. ведь может кто-то болен тем же самым? и мне найдется с кем поговорить?

Сюжетов, в сущности, не много. Все перепахано давно: Любовь, разлука, смерть, дорога… Не удивишь. Не все ль равно О чем писать, каким размером, Какая чушь - тональность, ритм… Ты все равно не будешь первым В переплетенье точных рифм. Ты пишешь лучше или хуже - Не важно - искушенный взгляд Вмиг обнаружит чьи-то уши, А при желанье – чей-то зад. Ажур словесности изящной – Для вознесенных на Парнас. Наш брат - как пекарь в паре фрачной, Как между скрипок – контрабас, Игривый слон в посудной лавке, Оса в сиропе, конь в пальто. Не до высот в такой-то давке… Один вопрос: а судьи кто?

Держу пари: все будет просто классно, Мне подмигнули тени на стене. В ее глазах ни страха, ни отказа. Мы в первый раз вдвоем. Наедине. Все - как всегда, но неизменно ново. Продуман план стремительных атак… На стартовой площадке все готово: Ключ - в зажиганье, под завязку - бак. Я не последний и отнюдь не первый, Взлетавший к звездам, выбив потолок, На жгучей смеси пороха и спермы, И я в таких полетах знаю толк. Но это было что-то! Двое суток! Содом с Гоморрой! Просто беспредел! Наивный детский лепет Камасутры! Мой прошлый опыт явно не у дел. Она была звездою высшей лиги! Маэстро, гений, редкостный брильянт! А я - счастливчик, тысяча калигул! - Урвавший у судьбы бесценный фант. Я был мальчишкой в опытных объятьях, Моя судьба - птенцом - в ее руке. Нам не хватило пола и кровати, Заканчивать пришлось на потолке. Блаженство… исступление… нирвана… Зажегся свет. Так это был не Я?! Какой-то олух пялится с экрана. Я снова мимо кассы!?

На «Дефиле по зоопарку подшофе» Игоря Царева Марш-бросок по дну морскому. Чуть поддат. Фигурально выражаясь – не в себе. В местном баре взял пол-литра и салат. С вожделением подумал о тебе. Ущипнул за бок русалку, о-ля-ля! И прищурился игриво: Pourquoi Pas? Это вам не чай у тещи, voila! Это вам не неглиже у черепах. Принесли заказ - спиртное и салат. Не успел. Вручили фирменный конверт: Оказалось, меня местный меценат Заказал своей подружке на десерт. Оказалось, здесь богемная среда Неземной оазис секса и любви А подружка мецената (как всегда) - Сладострастная акула шоу-би…….

Вплетая в вязь воспоминаний Ваш вензель ветреной Венеры, Взнуздаю волю вялой веры В возможность выправить вираж, Ведущий влево-вправо-вверх… Вечнозеленостью воззваний В вареный варикозный век Весной воссозданный витраж Вербует виртуозно - всех! Varietas – Ventus – Via - Verum….* Волшебный выбор: «Вам волну? Весло? Вулкан…?! Везувий впору?» Воображеньем-волонтером, Вооруженным всяким вздором, - Вперед! Ва-банк! – веселым вором, Влюбленным в вечную весну! __ * Разнообразие – ветер- дорога – истина (лат.)

Хожу-брожу по мокрым листьям, своим любуюсь отраженьем в осенних лужах. День рожденья, а я один. Забыт. Не нужен своей любви. Дежурный ужин давно остыл, а может, съеден. Сидят на лавочке старушки – творцы многоэтажных сплетен и межподъездного пиара. Темнеет, звезды в полнакала … На днях знакомая кукушка мне напророчила бессмертье, а что с ним делать – не сказала. Как жаль, что завтра понедельник – работа, вечная запарка… Навстречу курсом параллельным по золотым аллеям парка бредет лохматая дворняга. В глазах вопрос и удивленье: «Что, тоже выгнали из дома? Бедняга. Я к своей знакомой, а ты куда?» – «Пока не знаю, - мужская плата за свободу. Не помню – с сыром ли, с колбаской - в кармане пара бутербродов, давай разделим их по-братски». В скрипучей старенькой беседке мы посидели, помолчали… и разбрелись в свои печали - в круговорот осенних красок.

последний перегон. полночный поезд. парад прощаний, пахнущих полынью, припорошенных пеплом послевкусий. пересечемся после? после…поздно – пора парсеков, пустобрех-перкуссий, перелицовки памяти, постелей, пустынных пляжей, плачущей пустыни, по пятаку проплаченной поруки, паскудства полупьяного пиратства, подстрочных переводов, параллелей - подобия порочных полукругов (поделено по-честному, по-братски) последних пять…поземкой по перрону: "пора прощаться"

На парашютиках-снежинках ко мне спускалось вдохновенье, а я стоял посерединке, разинув рот от изумленья. Такое - каждый раз, как первый, ты словно заново родился, и этот мир, унылый, серый, - неуловимо изменился. Как будто боли и печали исчезли в белом беспределе и все, о чем с тобой молчали, - такой пустяк на самом деле! Как будто лопнула пружина всеобщих наших напряжений, и я сижу, как морж, на льдине вдали от бед и поражений. Рыжеволосая девчонка мне, как родному, улыбнулась, я что-то крикнул ей вдогонку, она, увы, не оглянулась. Она, наверное, бежала к своим подружкам или к другу… все, начинаясь чем-то малым, к нам возвращается по кругу. Как все оттенки перламутра - огни московского Монмартра. Эх, потечет все завтра утром – и снег, и нос… но это завтра.

Девушке с берегов Эйсселмера Я заявлюсь к тебе во сне Заблудшим ангелом с закосом Под загулявшего матроса, Под наболевшие вопросы И… соло флейты в тишине. Не зажигай ненужный свет - Пусть не тактильно, но ментально – Меня узнаешь моментально. Конечно, скажешь: «Тривиально!» Но будешь рада.

Какая странная зима: То в жар – то в холод – то обратно… От «безнадежно» и «невнятно» - К тому, что сводит нас с ума. Пятак начищенный – Луна… Обход небесного дозора, А за опущенною шторой На мягких лапках – тишина. На запах давнего костра И свежескошенного снега Воспоминанья без разбега - В проем оконный до утра. Заиндевевшим тополям Приснились рощи с соловьями… А звезды – россыпью – стихами – На темный бархат февраля. Там есть и нежность, и тоска, И обновления предтеча… Напоминание о вечном - Седою меткой у виска. Такая трудная зима: Потери, беды и ненастья, Но я тебе желаю счастья – Того, что хочешь ты сама.