"Посвящается Деду." Неумолима память и жестока, Неумолима память и жестока, И всё-таки прекрасна и светла… Я снова вспомнил долгую дорогу, Что озарила мама навсегда… Был город Галич, тёмный и суровый, И запах гари воздух наполнял… Тогда я был мальчишка бестолковый, Но отчего-то много понимал… Я понимал, что жизнь бывает всякой, Что нужно жить не морщась, не ревя. Сейчас я плачу, а тогда не плакал О том, что съел впервые воробья… Тогда не до излишеств было вовсе, В пуховой, серой шали горизонт… В двенадцать лет я не мальчишка больше, Я был мужчина, рвавшийся на фронт. Меня не брали. Горькая досада Осадком выпадала на душе… «Идет война, чего ещё им надо, Я не сопляк, защитник я уже!» Всё было так, и все-таки, наверно, Есть доля и везенья, и судьбы… Пусть было и паршиво нам, и скверно, Но я живой, и в сердце моём ты. Я помню, как по выпавшему снегу, Глотая воздух колкий, как стекло,- Откуда бы тогда взялась телега,- Своё везли на санках барахло… И не один десяток километров Мы шли вот так, не чувствуя уже Ни холода, ни боли и ни ветра, Прощаясь с жизнью мысленно, в душе. Ну, а потом, достигнув нужной цели, Тела свои и мысли отогрев, Мы с шелухой кисель овсяный ели, И жизнь лилась, как песенный припев! Тогда, чтоб выжить, многое случалось, Бывало, приходилось воровать… Я нёс домой всё то, что удавалось Хоть где-то и хоть как-то отыскать. Я был в семье добытчиком, кормильцем, О возрасте прекрасном позабыв… Я взрослым был и взрослым становился, Науку жизни твердо изучив. Ну, а теперь всё это – только память, Что сердце рвет на клочья, не щадя… И вот уже прощаюсь я с друзьями, Ушедшими так рано, до меня… Давно уже и мама не со мною, Покинув мир, измучивший её… Она осталась в памяти святою, Существованье скрасивши моё. Уже не молод. Старость, как липучка, И шибко надоела эта хворь… Ко мне пришла опять сегодня внучка, А это значит, я ещё живой!