Верните мне коринфскую капитель. И здесь еще картина была с красной такой рыбой. Была на реставрации. Утащили, гады. Мир опустел. Была слегка залита кислотой. Вот же, быдло! И портик мне верните, с которого был вид На город с высоты почти полета птиц. Нравится мне портик беременных кариатид В шрамах и слезах по уходящим в круиз. Комнат почему становится все меньше? Было больше! Я помню, было же штук пятнадцать! Верните. Хотя бы две. Я не буду ругаться. И не надо виновных вешать! Вот. Откопал под кучей тряпья Старый эскиз, написанный маслом. Неизвестный художник. «Дядя с ребенком», (но не я) В одной руке, а в другой толстая рыба красная. Комнат становится все меньше и меньше. Картины покрыты пылью нещадно. Что за люди ходят в моей квартире? Хоть вешайся, - Новая экскурсия на видовую площадку. А почему они тут ходят, юроды, И обтирают тушам и портик и вид? Матрос с пулеметом в районе комода, Охраняя мое барахло, Стоя спит… Здесь еще мелочь рассыпана золотая… Надо собрать. Пригодится на самый черный. Собери. Собери. Собери, дорогая, Пока я смотрю на волны. Портик. Залив. Плетеное кресло. Просторно мне и хорошо здесь. Потому, что видно все и как бы вместе. И сверху, что важно. Не надо в гору лезть. Все-таки пыль. Хлам, паутина. И комнат все меньше и трудно дышать. Пришел Учитель. Он здесь забыл картину. Беспокоится, чтоб уберегли. Что-то хотел сказать. Нет. Жить, определенно, здесь нельзя. Ходят и ходят. Того и гляди сопрут картину. И портик отберут. И кариатиды Беременные рожать начнут!.. Нарожают маленьких гранитных бэби - Застоялись же в девах за тысячи лет. . . . . . . . Верните мне капитель. Верните портик, Веды! А я вам верну мой каменный склеп.