ЛИЛИТ Итак, она звалась Лилит. Ей, как предание гласит, Едва успев на свет родиться, Пришлось вне рая очутиться. И надо было в этом нераю Адаму непрерывно быть при деле. К тому же им гарантию свою Дал Бог лишь на одну неделю. А после, чтоб вполне прилично Кормить и одевать своих мадам, Наш папенькин сынок Адам Смирился с жизнью непривычной. Пришлось ему пахать и сеять, Пшеницу молотить и веять, Пасти овец, грустя о рае, Лишь раз в неделю отдыхая. Увы, Земли нерайская природа Теперь совсем их перестала баловать. И вынужден Адам капризами погоды Коттедж (на две семьи) сооружать. Стремясь не злить свою Лилит Соседством с чуждым Евы родом, Пришлось коттедж соорудить С сугубо разделённым входом И с высоченною стеной, Чтоб не общаться меж собой. (Но по секрету: чтоб Лилит позлить, Не надо Еве далеко ходить). НАСЛЕДНИК Наш Чёрт про Еву временно забыл. Змей тоже к Еве несколько остыл И уж давно с ней не встречался (Хоть с раем тоже он расстался). И вот однажды, по делам ползя И стену дома огибая, Там, где чужим ходить нельзя, Он видит, что сидит нагая, На знойном солнце загорая, Весьма знакомая брюнетка (Когда-то милая кокетка, К которой Чёрт в раю далёком Его отправил ненароком, Чтоб неким фруктом соблазнить И путь греховный проложить). И, поглядев из под куста На Евы формы (некогда девичьи), Вдруг замечает Змей, что стан Теперь пред ним в другом обличье: То место, где когда-то мог обвиться Он раза три наверняка, За этот срок сумело округлиться И стало походить на бочку коньяка. Мгновенно понял многомудрый Змей, Что будет скоро здесь авральчик, Что на Земле прибавится людей, Причём, как видно, это будет мальчик. Прогноз был этот очень точен, И через пару лёгкокрылых дней Его увидели воочью И Бог, и Ева, и Адам, и Змей. «ГДЕ АВЕЛЬ, БРАТ ТВОЙ?» На вид парнишка был весьма приятен, И вряд ли кто бы мог предполагать, Что среди всех его родимых пятен Стоит на нём и Каина печать. Кто думает, что лишнее пятно Имеет только местное значенье, Тому, как видно, не дано, Постигнуть Божье провиденье. (Недавно доказало это снова Пятно на голове у Горбачёва.) Однако Каином процесс не завершился. И года не прошло – как Авель народился. Но не у Евы (как предание гласит), А у другой, второй жены – Лилит. Два сводных брата вскоре повзрослели, Полезным занялись трудом, Уменьем нужным овладели, Став пахарем и пастухом. Адам же жертвенник построил, Чтоб Богу жертвы приносить, Где наши мужики – все трое – Могли бы выпить-закусить. Однажды, свой стакан отставив, Собравшись из последних сил, «Меня ты уважаешь, Авель?» – Старшой у младшего спросил. И младший старшему сквозь дрёму Невнятно пробурчал ответ То ль про Фому, то ль про Ерёму, Но Каин слышал только слово «нет». И гневом кровь его взыграла, И силой налилась десница, Сверкнуло остриё кинжала... И здесь кончается страница Последняя моей поэмы об Адаме, О первом в мире человеке, О первой в его жизни даме И невозвратном райском веке. О первой в мире жуткой драме, О зле греховном двоежёнства, О христианстве и исламе, О вреде пьянства и пижонства. О происках бесовских тварей, Достойных отзывов нелестных. О мерзкой змеевидной харе, О яде яблочек прелестных... На этом кончим, не без грусти, О королях и о капусте.