Сегодня была в магазине. Огромный контейнер, заполненный новогодними подарками. Что душе угодно, в любых наборах и упаковках. Шоколадный набор "Мilkki". Ищу цену, просмотрела все ценники с той стороны, где лежат наборы. Нету. Спрашиваю работнцу магазина, которая на соседнем стелаже раскладывает пакеты с конфетами. Она подходит, ищет, я, теряя терпение, ухожу и в спину слышу:-"Вот он!" Ценник нашёлся с противоположной стороны контейнера. Удивляюсь, что же он там делает, раз товар совсем в другом месте. В ответ слышу возмущённо-визгливое:-"Женщина!" "Ну вот - говорю - совсем как в добрые советские времена, когда потерять работу не боялись, а продавец был всегда прав." И тут до меня доносится:-"Что Вы. Советские времена... Это был короткий сладкий сон!" Тоже работница этого магазина, правда - техническая, проще - уборщица, со шваброй в руках и возрастом постарше. Да, советские времена очень многие, думаю - большинство, из бывших граждан бывшего СССР вспоминают теперь как короткий сладкий сон, который оборвался двадцать тому назад. Я родилась через двадцать лет после Октябрьской революции. Не знала той разорённой страны, из которой пришли мои родители. Да и они то её тоже не знали: отцу было семь лет, а маме - год, когда всё произошло. Так что я полностью продукт той новой страны, Союза советских социалистических республик, гордой, великой, дружной и сильной, возникшей на развалинах старой Российской империи. И несмотря на то, что семью мою не обошли стороной беды становления СССР: дед по отцу - священник - умер в ссылке, не увидив меня, а бабушка по маминой линии отсидела десять лет в карлаге "Долинка", осуждённая трибуналом в 1943 году по доносу соседки. И в семье всегда строго предупреждали нас, детей, о чём мы можем говорить с посторонними, а о чём нет. И смерть великого вождя всех времён и народов Иосифа Виссарионовича Сталина совсем не была такой трагедией, как в большинстве семей того времени, развал Союза для меня стал действительно крахом. Я, как и все мои соотечественики, потеряла страну! И в Пуще Беловежской Тайком, в ночи не зря, Страну делили новые Удельные князья. Делили несчитаясь, По душам, по сердцам Своих сограждан бывших Три мерзких подлеца. Вот теперь я смогла понять Дона Аминада, когда он писал: Всё опростали и всё опростили, взяли из жизни и нежность и звон. Бросили на земь. Топтали и били. Пили. Растлили и выгнали вон. Долго плясала деревня шальная. Жгла и ходила смотреть на огонь. И разливалась от края до края хриплая, злая, шальная гармонь. Город был тоже по новому весел: стёкла дырявил и мрамор долбил. Ночью в предместьях своих куралесил, братьев готовил для братских могил. Жили как свиньи, дрожали как мыши, грызлись, как злые, голодные псы. Строили башню всё выше и выше, непревзойдённой и строгой красы. Были рабами и будут рабами, сами воздвигнут и сами снесут. Господи Боже, свершишь ли над нами самый последний и праведный суд. Шёл 1920 год. Аминад Петрович тоже потерял страну. Его провидческому дару вполне мог бы позавидовать Глоба: Потом... О,Господи, Ты только вездесущ И волен надо всем преображеньем! Но чую вновь, от беловежских пущ Пойдёт начало с новым продолженьем. И в круг оси опишет новый круг История, бездарная как бублик, И вновь на линии Вапнярка-Кременчуг Возникнет до семнадцати республик. Читая стихи Дона Аминадо, не устаю удивляться: написаны почти столетие назад, а как будто сегодня. Вот например отрывок из его "Интервью", написанного по мотивам "Ворона" Эдгара По: Отвечай мне ворон чёрный, Отвечай мне, гость ночной! Будет час или не будет, Когда род людской осудит Ужас войн, безумье сечи, Вечный жертвенный костёр? И под сенью новых сводов Будет ли союз народов? И не дав окончить речи, Ворон гаркнул: Nevermor! -Но тогда по крайней мере Суждено ли нашей эре Воссоздать иные скрепы, Искупив былой позор? И за тучами ненастья Может быть просветы счастья Нам несут собой совдепы? Ворон каркнул: Nevermor! -О, скажи, чудесный странник, Адских сил невольный данник, Укротятся ли стихии, Что мятутся до сих пор? И внимая общий ропот, Извлекут ли люди опыт, Испытав судьбу России? Ворон каркнул: Nevermor! -О проклятье! Но когда же И отбыв какие стажи, Мы, отбросив сантименты, Разрешим великий спор? Вырывая зло заразы, Обойдутся ли без фразы Господа интеллигенты? Ворон каркнул: Nevermor! И с усердьем староверца, Обнажая раны сердца, И лишая их покрова, Я спросил его в упор: -Будет ли на Украине Пышно царствовать как ныне Винниченко, Порш и мова?! ...И он каркнул: Nevermor! Поменять какие то термины и всё укладывается в существующие сегодня реалии. А душа поэта страдала по потерянной стране: О Россия! О, гранит, Распылившийся в изгнанье! Ты была и будешь вновь, Только мы уже не будем. Про свою к тебе любовь Мы чужим расскажем людям. И ещё: Но один есть в мире запах И одна есть в мире нега: Это русский зимний полдень, Это русский запах снега. Лишь его не может вспомнить Сердце, помнящее много. И уже толпятся тени У последнего порога. Да, мы не покидали свою страну физически, но в этой новой, я и мои бывшие соотечественники - такие же изгнанники, как Дон Аминадо. И наблюдая за всей происходящей жизнью нового общества, новорождённых стран - осколков бывшего Союза, понимаешь: суть везде и всюду одна - "Пацаны, дайте порулить!" И многотысячные толпы на площадях в Москве ли, в Киеве, в Минске или Казахстане готовы стать пушечным мясом во имя этого лозунга. И потому готова подписаться под каждой строкой поэта: Да совершится всё, что неизбежно: Не мы творим историю веков. Но как возвышенно, как пламенно, как нежно Молюсь я о чуме для дураков!