1. Небом прополотым крУжат беспечные вОроны: странные птицы -- монашеским гримом окрашены, кистью Создателя в сотни годов замурованы, не перелетные, но наблюдатели – важные! Правописания истин и казни позорные, вОйны свирепые, воины Света отважные вверстаны в крылья, и черные помнят дозорные, переживая в чернЕ переплеты бумажные... Мне бы спросить-расспросить (говорят, только – жадина!) бога вороньего (эх, не скартавил бы хохотом!): что кровянИт там, на сердце, любовь или ссадина?.. Доля ж цыгАнит, зловещая, муторным шепотом, мол, выпадают: дорога, печаль, с ними --хлопоты, к мнОгие лета и зим предостаточно дАдено! 2. К мнОгие лета и зим предостаточно дАдено, но, торопясь расчертить философию вечную, по голубому пространству заоблачной впадины к вере торопятся души, как реки беспечные! Ключиком жизни, пульсируя, ширится радиус, в соло журчит приземленным судьба человечия, от: появился на свет, улыбаясь и радуясь, до: перекладин межцИфровых с датой конечною. С чистою кожей иль синею, с храмом наколотым, c легкою речью, шлифованным слогом отборным ли -- всяк за порогом орехом пребудет расколотым! Всем предстоит пережить свою песню нагорную! Ангельским гребням -- глава не под стать непокорная, сверху видней им, как в жерлах судьбЫ перемолоты. 3. Сверху видней им, как в жерлах судьбЫ перемолоты с каждой крупицей ненужного лишнего знания, перебродившими жизнь, приближаемся к Молоху, гОловы к плахе иль долу склонив в наказание! Кормим плотву, а пираний души морим голодом: их рацион не рассчитан, и хлеб – без названия; в цинковых складках цинизма – опрятны и мОлоды красные точки и астры посмертного звания. А по стране расползаются гимны парАденно, и оловянным солдатикам плаца казенного марши вбивает чеканкой служебное радио!.. К богу приравнено мрамором сердце огромное, и звездочетами, вместе с курантами сонными, ищем короткими жизнями то, что украдено... 4. Ищем короткими жизнями то, что украдено, в сонное царство плебеев не спущены овены* (не одиссеи, поди!) и четвертая стадия -- в раке конюшен, забеги прервав ипподромные! На животах подпоясанных зарубь прогладили (благо, что там не проходят артерии сонные!); как на заклание пущена нищая братия, бывшая десятилетье назад гегемонною! Ладно, убрали подальше трибунные бороды, на шаровары вот только не пущены флаги, -- так же, поди, заржавели, как сЕрпы и молоты? Чрева заводов и фабрик подарственным шагом -- в приХватизацию шкур по поддельным бумагам (грех – на попятную!), но тонкорунные вспороты! 5. Грех – на попятную, но тонкорунные вспороты и камуфляжи брони, и венчальные платьица, слово сегодня намного дороже, чем золото: шепот накоплен и гнЕвы народные кАтятся! Не броненосцем, не крейсером небо расколото: грозные ветры на земли обрушили пАлицы, только не сеяно там, а отсюда – не молото, столоначальники ж с мест и бахвАлят и хвАлятся... А по равнинам опять целиною неправедной так заскулила бродячими псами бездОлица, что налетела орда на поля шелкопрядная! И по тайге огнедЫшащим катится вольница! Заполонили под вывозы добрые мОлодцы жилы дорог, предусмотренных дедом и прадедом! 6. Жилы дорог, предусмотренных дедом и прадедом, в дОлы пропустят добро и просеют повинности, а почему бы и нет, если совесть украдена, или в утробе затравлена с божьею милостью?! Впрочем, какие тут боги, когда многорядием – смены вождей, как дождей, понапудренных сыростью, а саранче все равно: под нахрАпом, в засаде ли, -- от орденов откупается наглость отмытостью! Лозунги чинные парусом выборов сколоты, правда и честь распесОчены по лепрозориям, в «лУчшем случАе» -- бухими найдешь под забором ты! Не окружили б заборы иксАми и совами! Пусть уж трепещем от рэкета с мордой попсовою, -- легче, конечно, когда не в притирочку вороты! 7. Легче, конечно, когда не в притирочку вороты: до спартаков и болотниковых не дотянемся; только по кладбищам -- россыпью крАсны и мОлоды, на поколении «кинутых» -- жребии таинства! Жемчуги соли -- не зря на ресницах и бородах, за материнским стенаньем – увечные аисты: ивой плакучею столько корней перемолото, только вот кАты пока перед ними не каялись! И расползаются ветви злокОзненной гадины в истину горя, она испокон -- молчаливая, но – до поры, до созревшей поры виноградины!.. Ну, а пока на могилках кукОжатся стылые черные плАты невест с материнскими крыльями, а во дворах и на шеях -- заметнее ссадины... 8. А во дворах и на шеях -- заметнее ссадины: нищие хлЕвы и грЯды похмельем запущены, крики гадальные: «Падаем, падаем, падаем...» черные вОроны льют над горелыми пущами. Ливнем эфирная грязь и распутство отрадами тянутся липью болот за славянскими душами: падаем, падаем, падаем, падаем, падаем!.. А ведь когда-то считались пернатыми лучшими! И мракобесием вЕры заморские барствуют, но, ведь, на Бога надейся, а сам не позевывай, -- был бы един, – не случилось бы в нас двоевластия! Сколько судьба нам с тобою дорог ни подсовывай: горечь чужбины сластит, а на родине солоно, вот и подбиты несносные чеботы к странствиям... 9. Вот и подбиты несносные чеботы к странствиям: травами мягкими чуждые бЕреги стелятся, и без оглядки уходят сыны от причастия, холодом русским поет отходную метелица. Рыба ныряет и там выбирает, где счастье ей, ветром подводным тоска и болезнь не навеются, ждут за буграми кордонными русского Мастера, видно, совсем на душе у страны – гололЕдица! Ветры густые идут огородами, пашнями, и полыньЯми бурьЯнными -- нивы восходные: доброе, вечное не было в землю посажено! Земли российские – вдовы отныне народные: кони оседланы, сено и сель -- плодородные, и на котомку хватило холстины некрашеной... 10. И на котомку хватило холстины некрашеной (только горбушки и в ней по утрАм, как заказано!), если умы и таланты в России заквашены, бездарь и хамство, зато, процветают заразами! Партии множатся, – только следи ошарашено, и на чинуш накатилась поленница стразами: вроде, вещали нам, Оборотни и посажены, но по углам -- черных кошек огни хитроглазые! Тянут-потянут карманы воришки рукастые, был бы бюджетный сосОк, а доильщики рядом: срАмы прикрыли, назвали партийными кассами! Сквозь голубые квадраты -- эфирные яды, и, чтоб не стать поголовьем послушливым стада, я ухожу от себя в тридесятое царствие... 11. Я ухожу от себя в тридесятое царствие; были бы шеи, – найдется хомут обязательно, только вот, в сказке рожденные, мы не клыкастые, сроду считались добра и любви основатели! Ни по меньшИнствам старались не бить, ни покАстово, ширилось, множилось племя борцов и старателей; не полагавший, что кто-то на свете подаст ему, жил-был народ и до сказки б дошел обязательно! Но обернулись мечты безвозвратной пропажею: свергнуты идолы и по мозгам дали вЕртелом: войны гражданские, переговоры продажные... Вороны чадом и полем стенают: «Поверьте нам!», а на стволах у березы живые отметины там, по ошибке судьбы, перепачканы сажею... 12. Там, по ошибке судьбы, перепачканы сажею, -- золушки скорбные – дети военного времени: горсточкой пепла – и мама и папа. Посажено на пустоту и безвременье там поколение! Так-то машина давильни вселенской отлажена, чтоб не осталось в помине ни роду, ни племени; гордость ли русским, что кровью отцов напомажена белая память смертЕй шамилЕвского семени? Даже цари отгоняли попытки бумажные; «красные книги», видать, заводить человечеству, виды тогда сохранятся, быть может, отважные! Ведь потому-то и есть она -- служба Отечеству, чтоб живота не жалели... В нагорье ж наречистом -- приговоренные к боли и заперты заживо! 13. Приговоренные к боли и заперты заживо граждане прежние бывшей страны разнофлАговой, сыплется-мелется кривда с полей репортажная, и возвращаются дети обратно бумагами! Смерть забродила по свЕту бедой экипажною: долго ли так, чтоб болота согрелись гулагами, девкой политика стала уже не продажною, а прикрывающей шкуры подкупленных флангами! Много ли надо народу России для счастия? -- Капает время, и мчится кобылою загнанной, а на конюшнях уже перекличка по партиям... Так на какую дорожку сегодня загадано наверняка, чтобы ставка? А, значит, с наградою ждут половинки души неземного причастия. 14. Ждут половинки души неземного причастия, птицей распятой в витринах -- морали и правила: две головы у народного гнева и счастия, а у гербастых орлов коготки многогранные! Память с кометой Галея – от власти до власти, на полустанках орбит – голоса иностранные, делят-поделят хозяева жизни на части нас, только вот доли выходят повсюду неравные... Защебетала бы паства, да пО горлу – бОроны, -- связки разорваны: хрипы, кудахтанье, пОсвисты... Только молчанье сегодня разделено поровну! А над свободою слова -- насилие попросту! И, пережившие худшее (судя по возрасту!), небом прополотым кружат беспечные вОроны... 15. Небом прополотым кружат беспечные вОроны: к многие лета и зим предостаточно дАдено, сверху видней им, как в жерлах судьбы перемолоты, ищем короткими жизнями то, что украдено... Грех – на попятную, но тонкорунные вспороты жилы дорог, предусмотренных дедом и прадедом, легче, конечно, когда не в притирочку вороты, а во дворах и на шеях -- заметнее ссадины. Вот и подбиты несносные чеботы к странствиям, и на котомку хватило холстины некрашеной... Я ухожу от себя в тридесятое царствие!.. Там, по ошибке судьбы, перепачканы сажею, приговоренные к боли и заперты заживо, ждут половинки души неземного причастия... * С помощью баранов (овнов, овец) Одиссей и его спутники, зацепившись за длинную шерсть, спаслись из пещеры циклопа.