К двадцати Алкивиад постарел. Только двадцать! а стало привычно, Что из рук наконечники стрел Ускользают без воли; и бычья Непроворная шея, слегка Уступив, распрямляется снова; И ладонь, не смиряя быка, Треплет губы для кашля и слова. Но не этим ты даже смущен, А сознаньем, что глаз, будто воин, В мире глубже других опущен, Ниже всех - и на дне успокоен. Конь невнятен до стука колес, И орла не приметишь до срока - Будто видеть за вычетом слез, Толща моря препятствует оку. Будто пеной и волнами дом Отстранен от деревни в засуху. И собрат, различимый с трудом, Говорит непривычное слуху - Непонятным твердит языком, Уважительно встав за порогом, С сыновьями и медью кругом: «На колени пред старцем пророком!» 23.02.1997