Балашов Р.Д. Религия как иллюзия. Статья подготовлена на основе книги З.Фрейда «Будущее одной иллюзии» и статьи М.Е. Литвака «Психология одиночества». Часть 1. Вопрос о причинах возникновения и о сущности религии постоянно привлекал внимание Фрейда. Первая попытка решения этого вопроса была предпринята в «Тотеме и табу» (1913), последняя книга Фрейда «Моисей и монотеизм» посвящена ему полностью. Книга «Будущее одной иллюзии» вышла в 1927 г. и была переведена практически на все европейские языки. Фрейд начинает книгу, характеризуя культуру, как «всё то, в чём человеческая жизнь возвысилась над своими биологическими обстоятельствами и чем она отличается от жизни животных», и как «нечто навязанное противящемуся большинству меньшинством, которое ухитрилось завладеть средствами власти и насилия». В превосходстве большинства над массой, главным образом действует следующий механизм, - «культура должна строиться на принуждении и запрете влечений». Люди же имеют два распространённых свойства: во-первых, неспособность к спонтанной любви к труду, а во-вторых, «доводы разума бессильны против их страстей». Культура призвана одновременно отягощать и сдерживать нашу жизнь от хаоса, путём наложенных запретов. «Главная задача культуры, её подлинное обоснование – защита нас от природы». Самая важная часть «психического инвентаря» культуры – это религиозные представления, которые как некий «придаток» культуры выполняют схожие функции: запрета, лишения, удовлетворения потребностей, защиты и т.п. А так как подлинность культуры в её защите нас от природы, то на первую ступень ставится потребность в безопасности. «Если даже смерть не стихийна, а представляет собою насильственное деяние злой воли, если повсюду в природе тебя окружают существа, то ты облегчённо вздыхаешь, чувствуешь себя как дома среди жути, можешь психически обрабатывать свой безрассудный страх». Страхам придавалась форма и одновременно происходила идентификация себя с окружающим миром и людьми. М.Е. Литвак писал по этому поводу следующее: «На первых порах развития человечества индивид начал понимать, что он не такой, как неживая природа. Произошло отчуждение от неживой природы. Богами стали неодушевлённые предметы. Когда человек стал понимать, что он не такой как все животные, то тотемизм решил эту проблему и богами стали животные. Когда человек стал осознавать, что он не такой как остальные люди, то произошло отчуждение его от других людей. Язычество разрешило эту проблему и богами стали люди. При развитии цивилизации усложнилась структура личности и духовная жизнь. Мощь интеллекта и духа далеко превосходили возможности смертного тела. Возникло отчуждение человека от самого себя. Появление монотеистических религий решило эту проблему». В результате очеловечивания природы появляется ощущение определённости и контроля, это объединяло и успокаивало. «Человек делает силы природы не просто человекообразными существами, с которыми он мог бы общаться на равных, - это и не отвечало бы подавляющему впечатлению о них, а придаёт им характер отца, превращает их в богов, следуя при этом не только инфантильному, но, как я пытался показать, так же и филогенетическому прообразу». Речь идёт об интроецированном образе своего отца (Эдипов комплекс). Филогенетический образ, то есть присущий всему человеческому роду, передаваемый по наследству [В.В. Бихинин]. С помощью проекции образ сурового заботливого отца был вынесен и интерпретирован как образ «отца небесного». Существует связь между отцовским комплексом и беспомощностью человека, испытывающего потребность в защите. «Ведь беспомощность ребёнка имеет продолжение в беспомощности взрослого. Когда взрослеющий человек замечает, что ему суждено навсегда остаться ребёнком, что он никогда не перестанет нуждаться в защите от мощных чуждых сил, он наделяет эти последние чертами отцовского образа, создаёт себе богов, которых боится, которых пытается склонить на свою сторону и которым тем не менее вручает себя как защитникам. Таким образом, мотив тоски по отцу идентичен потребности в защите от последствий человеческой немощи; способ, каким ребёнок преодолевал свою детскую беспомощность, наделяет характерными чертами реакцию взрослого на свою, поневоле признаваемую им, беспомощность, а такой реакцией и является формирование религии». Психологический генезис религиозных представлений заключается в следующем: «выдавая себя за знания, они не являются конечным результатом мысли, это иллюзии, реализации самых древних, самых сильных, самых настойчивых желаний человека». Власть божественного проведения способна смягчить страхи, главный из которых, - страх смерти, а если смерть это продолжение жизни, то и бояться нечего, способна удовлетворять человеческую любознательность, отвечая на вопросы мироздания, о душе, об отношении души и тела. «Всё вместе сулит гигантское облегчение для индивидуальной психики». «Характерной чертой иллюзий является её происхождение из человеческого желания, она близка в этом аспекте с бредовыми идеями в психиатрии, хотя отличается от них».