Было время, когда мы боялись людей и селились, как черти, за печкой. К нам зима приходила с пучком орхидей, кружкой супа, домашней аптечкой. Так и жили, о том толковали, о том пели песни, о том тосковали, о прекрасном, о теплом, о чем-то своем, так мы прятались, так зимовали. Но однажды очнулись и – черт побери! – мир вокруг изменился до боли. Хоть листай словари, хоть пускай пузыри в орхидеи, да желтофиоли. И теперь мы не точки в небесном шитье, а дрозды из кирпичных скворешен – кто распят на трухлявом рекламном щите, кто к железной антенне подвешен. Мы решили поверить во всё до конца и во всем до конца сомневаться, в монологе лжеца и сонете слепца. Может быть, может быть, может статься! Может быть, я не только пустой человек, что застигнут внезапной листвою и глядит, как уходит серебряный век, может быть, я чего-нибудь стою. Не по мертвому берегу тризну твори – по живому, что свищет и тает; посмотри, кто-то снежные губы твои с замиранием сердца читает.