Перейти к основному содержанию
тРопиковеРлиРбР
Великолепной в своей зловредности огромной русской поэтессе Фани Риц. Я приеду. Ты гамачно возлегаешь под кокосом, «Кюросао Конторовиц» ты из раковины пьёшь Из одежды - только бусы и в чувствительном колечко, «Под Котовского» по моде эпилирован лобок. Я прикид отброшу резко, как ненужность в отношеньях, В леопардовых бикини покручусь и так и сяк, Желваки играют, мышцы, то, что надо - набрякает, Твои груди, восхищаясь, вытаращат вмиг соски. «Ухая» по-удалецки, «крякая» по-молодецки, На утёс высокий влезу, где трусливый имярек Тело собственное прячет, и потом летучей рыбкой Прыгну прямо в бирюзовость, то есть мордой в аш-два-о. Потрясённая полётом, подойдёшь, не прикрываясь, На наречьи «хули-хули» скажешь «всё, целуй в «туда» Я, вестимо, застесняюсь, прошепчу: «Ну, как так, сразу, Без луны, без стихочтенья, без массажа стоп твоих» Вдруг из зарослей колючих, вдруг с кольцом в носу, в наколках, Вдруг языческого типа, вдруг выходит местный поц. Нанизь зубьев человечьих, шрамы, голый, с колоссальным Чернокожим агрегатом. Овалоиды – с кулак. То, что кличем "Альтер Эго", оценив, затрепетало: «Ты повержен. Брось, Геннадий, не пройдут твои понты. «Место более достойным уступать» - такой параграф Есть в законе джунглей, прерий и пампасов, и тайги». Я, конечно же, в сторонку, и с поклоном королеве: «Поздравляю: принц могучий с родословной до колен, Счастья по-туземным меркам и любви в дикарских рамках, Чтоб одобрили твой выбор все свирепые божки». Улетаю в местечковость, в суп с лапшой, в горшок с геранью, Всхлипывая: «маза-фака, мама миа, ёк твою». Там женюсь на красномордой домоседке с рыхлым телом, И с полдюжины детишек выдуплит супруга мне. Мне пуловер буржуазный свяжут и качалку купят. Утром будет чай с вареньем, плюшки, детям «а-яй-яй». Я начну читать газеты, возмущаться: «Мир на грани», «Рубль упал» и «Космонавты заблевали космос весь». Загрустив от перспективы, чтоб и вам погано стало, Я на муторно-минорной ноте завершу рассказ: Где-то в операционной, средь салфеток и тампонов, Весь в коричнево-кишечном умирал аппендицит.
Кажется, половину строк отсюда я уже видел в других стихах... АФ
Неужели я из чужих стащил что-то? Саша, будь добр, укажи – я не люблю такие мансы.
Нет, Гена, всё гораздо хуже! Ты стащил из собственных! Это уже вообще ни в какие ворота не лезет :sad:
Слово Сибириада с верлибром плохо сочетается, да и повторяться не люблю, не моя находка. Буду проще и «аскетичнее» (ты обозвал) Сибириада Ты приедешь. На вокзале, с полушубком я встречаю. «Очень сильные морозы», - одевай быстрей, пацан. Затолкну тебя в машину, рюмкой с белой отогрею. - Что ты там про бусы мямлишь? На, закусывай быстрей. Растеклось тепло по телу? Нет! Не вздумай раздеваться, За окошком минус сорок, скоро будем выходить. Что? Трусы из леопарда?! Из музея шкуру стырил. Насмешил. Да ты не бойся, здесь не действует Гринпис. Вот и дома. - Эй, встречайте, да тащите чемоданы! К нам из-за моря, приехал экзотичный рифмоплет. Думал здесь с утеса прыгнуть в леопардовом бикини Не учел, что мордой брякнет о застывший аш-два-о. Да не смейтесь, пожалейте вы несчастного беднягу, И скорей на стол несите борщ, свинину, пироги… Водки? Хватит. Погуляем… А? Свинина не кошерно? Это просто. Перекрестим: «Был кабан, а стал баран». Ну, поднимем тост. «За Генку!». Пожелаем ему мира, Жизни долгой и безбедной, одалисок целый рой. Но жену пусть не забудет, ведь семья святое, Геня. Не живи законом джунглей «Кто сильнее тот и прав». Да не лей слезу на лацкан, Альтер Эго размягчая, Не к лицу мужчине в сорок сырость, плесень разводить. Встанем други, рюмки сдвинем и под звон хрустальный крикнем - «За тебя!». Улыбку, Генка. Наш ты, русский иудей. Дальше? Ели. Пили водку. И на счастье били мелко Мой наследственный, столовый, дульевский цветной сервиз. Танцевали. Пели хором, проникаясь каждым звуком, песню, Что щекочет ноздри, в ней ямщик с конем замерз. Дальше? Дальше помогал ты собирать осколки с пола И накрыл своей ладонью мою руку – «Это кровь?» «Я порезалась, случайно». «Поцелую». Все банально. Не банально был разорван кашемировый пиджак. Ты уехал из морозов. В далеко, где пальмы, море. И пуловер, мой подарок, ты не носишь там тепло. Вкус брусничного варенья – сладкое воспоминанье. Утром слизывал за чаем ты его с моей груди. Не взгрустнешь, о том что было. Политическим вопросом «О конфликте на Карибах» озаботишься всерьез. И какое дело миру, что хирург меня вскрывая, Скажет сухо и спокойно - «безнадежный пациент». :smiley3: :smiley3: :tongue:
да вы чё тут совсем все охренели чёли? - вирлибра от гикзаметра не различаете? :shock:
Гвидо, прикалывается.
Спасибо, братцы.