Время тянется и тянется, и хоть славы все хотят, За изданьицем изданьица в прорву вечности летят. Мельница макулатурная всё вращает жернова, А среда литературная этим скрежетом жива. Поколения сменяются, камнем падают на дно, Но как прежде повторяется всё, что сказано давно. Сколько ж можно Достоевского... Он давно уж всех достал. Только нынче разве есть кого посадить на пьедестал? Нелегко стоять на площади, чушь в сравнении видна. Для чего бегут все лошади, если первая – одна? Век меняет технологии, ну а толку – ни на грош, Тексты многие – убогие и в инете, хошь не хошь. Но на каждого и каждую свой найдётся аматОр, Ведь горит духовной жаждою сердца пламенный мотор. За стихи и прозу нас простят, и за цирк, за шапито... А лет этак через пятьдесят и не вспомнит нас никто. Слышу крики возмущения: «За себя базарь, мужик, А меня, сплошного гения, будет помнить всяк язык!» До вопроса понимания, может, я и не дорос… Это ж, братцы, графомания, а не просто купорос!