/Из далёкой армейской молодости/ Всю ночь блоха мне не давала спать – докучлива, как члены женсовета, которые пытаются опять свести меня придирками со света. Мне не было возможности прибить блоху: во тьме, хоть лопни, не поймаю. И женсовет стихом не победить, но в нём хотя бы каждого облаю. Острее б зубы – всех перекусал, а будь они помельче, даже скушал: у председательши любовник – генерал, хотя сама, как высохшая груша. А заместительница – крест из-под Христа, под стать начальнице не только злобой. Сложи двоих – получится верста с одной на двух безнравственной утробой. Но между тем они меня корят и аморальным типом называют, и врут напропалую и подряд, хотя и не такое вытворяют. Им в зависть то, что я пишу стишки тем, кто вкуснее их и помоложе, что у меня встречаются грешки, но ведь не с ними и не на их ложе. И понимая, что я этим злю и порчу их престиж и настроенье, плюю на всё я и спокойно сплю, ведь… мне дано добро на увольненье. Июль 1955 г.