Перейти к основному содержанию
Опустели учебные классы.../Из далёкой курсантской молодости/
-------------------------------------------------------------------------------------- Майор: «Курсант Нюренберг, я знаю, что интеллектуальное содержание моей жены лучше занятий по политико-воспитательной работе в армии (ПВР в А или «прорва», как называли эту «науку» курсанты), но это не повод для их пропуска. Два наряда вне очереди по мытью полов в учебном корпусе!» Я, молча: «Спасибо, майор, от меня и вашей жены!» ================================================== * * * Опустели учебные классы. За окном красноярский мороз. Я же здесь на скамейке распластан и пыхчу, словно я паровоз. А на мне машинистом майорша, только больно щипается уж! Было б что-нибудь краше и горше, коль такое увидел бы муж?! Но по графику он в батальоне. Я – дежурный и драю полы. Ну, а то, что сейчас вот мы с Тоней в отношеньях срезаем углы, эту, право, инициативу целиком проявила она. Я – курсант, Тоня – сущее диво и к тому ж – командира жена. Я обязан был ей подчиниться, да ещё – она любит стихи. И она мне, бывает, что снится. Потому мы во власти стихий. И плевать, что меня она старше! И скамейка, пускай, не постель! Как я рад, что у страсти на марше состоялось слияние тел! Красноярск-1954г.
Исаак, я такими блядями брезговал! Хотя они, как говаривал мой старший товарищ, вешали мне п..у на нос!
Разная физиология у нас! А о морали и нравственности не думается, когда сперма мозги выдавливает - пугают послдствия, а я, подранок войны, о них никогда не думал.
Нет, Исаак! Ты, просто, думал не головой, а тем, что осталось после обрезки. Вообще-то, это свойственно должно быть настоящим "мачо". А как это слово переводится на русский, знаешь? Считаю, что твоей вины здесь нет: ты никому обета верности не давал, ни перед богом, ни перед людьми. Да и,говорят, что женщине отказывать в этом нельзя, чтобы не оскорбить,(насколько можно оскорбить потаскуху!), и не нажить смертельного врага, как было в моём случае. Да и вспомнить тебе ничего хорошего не было бы. Я-то вспоминаю степи, леса, горы, реки и моря, снега, дожди. Не каждому такое в удовольствие! А я сейчас страдаю и ропщу на старость только из-за того, что она меня всего этого лишила.
Дед - большевик с 1905 года. Отец - до Беломорканала член Партии. Они оставили меня неукороченным. А в остальном ты прав. И старость, действительно, хреновая штука, сколь не бодрись.
А ты на них не в обиде? Мой дед по матери, Оттянувший срок семилетний за мешок отрубей, купленный на свои деньги, в голодомор на Украйне, говаривал: "Ай-я-яй, какой дурак был! В пятом году листовки расклеивал! В сто раз хуже Николашки Кровавого!"