В лицо сказала: Говори, Ведь это слышать так приятно. Я растерялся. – Помнишь ты? Стал бормотать что-то невнятно. Сначала “нравишься” сказал, Затем твердил, что – очень, очень, Потом такое прошептал, Что стал в ногах совсем непрочен. Дальше поплыли в голове Обрывки фраз, тени, виденья; Тревожный колокол во мне Без звука совершал движенья. Я помню, как стояли мы Глубокой ночью на дороге, Мне часто возвращают сны Ту дрожь, что била тогда в ноги. Ту церковь в золоте, над ней Облитый лунным светом крест, Дыханье тайное аллей И сбоку беглый взгляда жест. О старый парк – скамейки, розы, О, дивный аромат надежды! Уж скоро на него морозы Наденут белые одежды. Прогнутся ветви под снегами, Осеребрятся купола… И что тут было тогда с нами, И были здесь ли ты и я. * * * Чуть оглянулась, вспыхнул взгляд, Дверца такси ещё открыта, Какого цвета был наряд У глаз твоих … дверца закрыта. Плеснулся ль светом голубым Твой взор иль ранкой колыхнулся? Или укором золотым Искоркой губ моих коснулся? Был краток всплеск. Уже я знаю – Его цветов не различить, И бесполезно вспоминаю, Как мог тогда тебя любить. Такси умчалось. Свет вдали Был красно-жёлтым, точно помню, А то, что было так вблизи, Увы, не различу, не вспомню. * * * Ты тоже смотришь за окно, Не можешь не смотреть, я знаю; Там дождь и смутное ещё Дыханье осени. Да, знаю. Я знаю – да, увы, я знаю, В маленьких каплях свой черёд, Их мокрый шёпот принимаю, Их грусть печалит, но влечёт. Да что с того, что день туманный Дождём осенним моросит? Счастливым может быть печальный, Такой нам грех Господь простит. Все грезится: смотришь в окно, Не можешь не смотреть, я знаю! К стеклу прижала ты лицо, А по стеклу я вниз стекаю…