Не хочу сегодня вставать, пусть любовником новым утро черный кофе несет в кровать, и под чтение камасутры (в переводе на птичье соло) с очередностью неуклонной рифмы стонов ложатся в стол, и вздыхает день под балконом… * * * Вся моя жизнь – «до» и «после» встречи, до – это только минорные гаммы, азбучных истин сухие плечи, -- там, где без устали «моет раму…», -- здесь не помогут…И даже маму звать беспредметно, -- ведь нет ответа… Можно любить научиться рано, но отдавать учит только Лета… * * * …облако это (в который раз!) гонит на выпас свою отару, заполонив голубой палас, белые овцы идут (по)парно; кудри стрижет молодой овчар, и рассыпаются в небе кольца, чтобы, сбиваясь клубами, в дар золото рун донести до солнца… * * * …тебя в себе предвосхитив, вынашиваю это диво – любовь… она лишает сил, чтоб выдавать подозно силы, питает чувственность и мозг и, убегая от повторов, опять сооружает мост, где я плюс ты – его опоры… * * * Знаешь, ты – мое наваждение, ты беда моя (правда сущая!), не мечталось о восхождении, но зачем-то оно отпущено; может, храмов умолкли звонницы, может, судьбы клубками катятся, вот уж полночь прошла околицей, утро -- яблонькой в белом платьице… * * * …телефонным звонкам изменили лицо: бестревожны, податливы и мелодичны стали эти звонки… переливы с ленцой, новомодные ритмы их суть обезличат; то ли дело, когда на одном языке телефонные трели звучали призывно, сообщая о факте тревоги… В звонке было что-то солидное… как и в посыльном… * * * Скрипку дня настрою на легато, резких не предписано движений, ночь уходит в лунную сонату, звездный стан сворачивает Гений; этажами высятся заботы, и по расписанью строго – лень… Это очень трудная работа: в рапиде прожить хотя бы день…