Мир номер раз Осень соскабливает ржавчину с гаваней дворов, кружится и оседает листьями, пылает среди рваных парусов тумана, плещется обнаженная в водоворотах людской суеты, поет простуженными голосами в брызгах наэлектризованных проводов, живет, радуется каждому мигу. Осень, то смотрит на меня печалью размытых дорог, то с яростью дикой амазонки выпадами ураганных порывов возвеличивает матриархат, то соблазняет сквозь разноцветную вуаль листвы улыбкой синего неба. С яростью дикого зверя загнанного в клетку я беснуюсь, разглядывая железобетонные решетки домов, замысловатые переплетения цепей магистральных дорог, хитрые засовы человеческих мыслей. Но мгновение тишины, миг без мыслей встряхивает сдавленную спазмами душу, освобождает тысячи образов и звуков простого созерцания фантастических реальностей, не более фантастичных, чем вчерашний день, это утро или завтрашняя ночь. Непокоренные вершины облаков осыпают восковой пудрой мрамор холодной воды. Ветер ныряет в океаны луж стаями серебряных дельфинов. Утро стремительным приливом накатывается на день и тает колючим бархатом инея. Полдень. Я как будто выныриваю из-подо льда. Окружающий мир уже не переливается хрустальными бликами фантазий. Мысли спотыкаются в голове черепашьим марафоном, роятся мотыльковом звездопадом у самой границы великих и никому не нужных открытий. Зачем? И что дальше? Быть или не быть? Яд отречения. Нектар познания. Эдемские изгои. Артур Рембо пишет свое последнее стихотворение. Да Винчи так и не взлетел. Данте встретил Беатриче. Петрерка потерял лауру. Тристан разлюбил Изольду. Ромео изменил Джульетте. Катастрофа рождения сменяет истому сладостной смерти. Клетчатое покрывало романтизма изъедено молью. Вот оно: - в дырах - просвечивается пошлой гримасой быдластой бытовухи. Кто-нибудь видел эту гримасу без вуали? Конечно, видел. Стоит среди ночи заглянуть в зеркало сновидений, и она появляется там. У каждого человека эта гримаса имеет неповторимый взгляд. Сладостное рождение сменяет катастрофу смерти. Жизнь. Любовь. Простая и сложная любовь. Любовь без антикварных примесей чувств. Любовь без страха и жалости. Все очень просто и сложно, ласково и жестоко, кратко и бесконечно растянуто, невыносимо мертво и по настоящему живо. Осень, с растрепанными золотыми волосами летящая ниоткуда, оставляющая терпкий запах своего тела на моих ладонях. Вечно меняющаяся и неизменная, в каждом своем фрагменте неповторимая, в каждом своем движении уникальная - вечно юная мадемуазель Осень. И все же Осень: деспотичная и кроткая авантюристка, жеманная и вальяжная актриса, великодушная и скупая царица, царица разноцветных листьев и душистой соломы, заспанных рассветов и хрустальной свежести. Невыносимо ее присутствие - она поражает полнотой восприятия. Невыносима ее мимолетность - она медленно угасает. Я пытаюсь отогнать мысли, погрузиться в молчаливую бездну и парить среди безмолвных картин настоящего, прошлого и будущего. Липкой путаницей серпантин ощущений опутывает гибкие нервы ожидания. Я замираю в мраморной неподвижности барельефа этого дня, мимолетного и неповторимого, оставшегося на фронтоне памяти мягким ощущением красоты. Свет аккуратно перетекает в мрак. Оплавленный месяц вырывает из объятий темноты куски холодного пожара цветных витражей осени. Я нахожусь в процессе рождения: рождается мир…