Опять машины сплошным потоком Текут, жужжат, не дают вздохнуть. Спешит к нам март, но ползет меж строк он, Не видим ухом, не слышим оком, Он подтекает все ближе к окнам, Но все ж не может тебя проснуть. Он забирается в одеяло, Он залезает на твой живот, В лицо он брызжет водицей талой, Шипит, что времени очень мало, Чтобы скорее ты просыпала, И руку сна твоего жует. А ты так крепко, а ты так сладко, Ты так пугающе мило спишь, Что март мне кажется чем-то гадким: Больничной уткой, слепой лошадкой, Босой стерней, нашатырной ваткой, Винтовкой, пулей и старой скаткой... Март прав, родная! Проснись, малыш! Но ты не слышишь, ты спишь и дышишь, Как мне б хотелось твой сон взглянуть! Март в раздраженьи ползет на крышу И занимает пустую нишу, И плачет там, то слышней, то тише, Что он не смог мне тебя проснуть.