Год, как я вижу недолжное, лишнее; Праздную чуждое мне. Будто сегодня все мертвые ближние Пляшут в настольном огне. Или сознание делает сотую Злую версту за чертой - Будто я вижу твой берег за Охтою, И абажур золотой. Что там на стенах? Какие за стенами Звуки доступны тебе? Кто ты, покуда немыми сиренами В грубой влеком скорлупе? Кто тебе дал по канону сочельника Нимб твоих рыжих волос - Смутную радость жужжащего пчельника Будущих слов? или слез? Чей ты Иосиф? Где братья соседские, Где же волы у яслей? Эти вопросы последние детские В жизни, покуда мы с ней. Это для нас любопытство, ребячество - Но и для Бога простой Способ повыведать: что обозначится В Нем этой малой чертой. Ибо Он знает: пока не отпрянули Мы к рубежу своему - В мыслях и голосе, поздно ли, рано ли - Мы обратимся к Нему. Это уже Рождество и Успение. Выберешь сам наугад. Слышишь за стенкой непрочное пение Граждан своих, Ленинград? Души случайные, тени печальные Слабо выводят сквозь сон. Город портов, пять утра, и причальные Блоки затеяли звон. И исчезает святая окраина Вдаль над провисшим бельем. Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, Выпьем и снова нальем. 25.05.1997