К творчеству эта штуковина никакого отношения не имеет. Я написал ее как посвящение любимому Океану Эльзы и их альбому Брюссель. Просто гимнастика для ума: в тексте я использовал все 12 названий треков. Так что не судите строго! Ваш Олег. Поки я з тобою, поки небо з нами Олег Ныпадымка, Київ -- Brussels -- Київ Он жутко боялся высоты. Нет, не той высоты, которой достиг в жизни. Он просто боялся смотреть сверху вниз, туда, где предметы теряли свои реальные размеры, а некоторые люди как раз обретали свою истинную величину: становились мелкими-мелкими. Он ужасно боялся высоты, поэтому не любил летать. Но сегодня, ради нее он готов был побороть все свои страхи. Они летели в Бельгию. Почему именно туда? Теперь уже никто не вспомнит. Ну, уж точно их тянуло не в НАТО. Им хотелось побыть вдвоем. Чтобы вокруг кипела жизнь, но при этом, никому до них не было дела. Она открыла ему дверь. Уже много раз он видел это, но опять потерял сознание! Хрупкая, белобрысая, с огромными зелеными глазами, с неописуемой улыбкой, она светилась на пороге. При этом, на зло соседям и ЖЭКу, не потребляя энергию, а вырабатывая ее. Он обнял Ангела. Ну, и дальше... по тексту. А когда страсть и дрожь немного улеглись, официальным тоном доложил: аэроплан ждет вас. Именно так и сказал, правда осовременив старомодное слово произнеся его на англицкий манер: Airoplane. Ну, и произношенице у тебя, засмеялась она. И откуда такое э-э... В этом месте она запнулась, ей тоже первое, что пришло в голову, что это слово старомодное. И он бы не обиделся. Но не в этом дело. Выкрутилась она блестяще. Еще раз доказав, что красота и мозги вполне совместимые вещи. И откуда, спросила она, в твоем багаже такое чудное винтажное словцо? Он свалил все на гены. Его папа был военным летчиком, а среди этих небожителей высшим шиком считалось называть боевого коня аэропланом, а планер непременно планером, через е с двумя точечками наверху, и с ударением на последний слог. Но она уже не слышала. Она радостно перемещалась по квартире. Мы летим? А-а-а!!! Правда, мы летим? Вдвоем! Yes, yes, super! На секунду она остановилась и внимательно посмотрела на него. И что-то поняла. Ты боишься? Сознайся, ты боишься? И он сознался. На свою голову. Но чтобы окончательно не потерять лицо, что-то невнятно и очень запутанно рассказал про адреналин... про то, что волевой... что сильный и что все он сможет. Боже, моя любимая трусишка!-- почему-то радостно заоралала она, повиснув у него на шее. В целом, фраза ему, на удивление, понравилась. Но вот сам трусишка оставлял какое-то мерзкое послевкусие. И он решил перевернуть эту позорную страницу. Прикинув что к чему, вспомнив, как сегодня уже блеснул знанием языков, он решил закрепиться на этой высотке. И произнес простую, но очень гениальную речь: come to me Baby! Ему показалось, что Baby только этого и ждала. Пока она сопела ему в одно ухо что-то очень нежное, он незаметно ущипнул себя за другое. Нет, не показалось. Он выкатил из лифта большущий чемодан. Она делала вид, что помогает ему. А как же, они же пара! Они вышли на улицу и тормознули возле машины. Было темно. И какая-то срань летела с небес. Дощ. Не улетим,- послышалось из-за чемодана. Она очень чисто говорила на русском, но некоторые слова иногда выдавали и то, что она так же чисто может говорить на своем родном языке. Он завидовал ей в этом. Поэтому и не удержался.. Д-о-ж-д-ь, -- произнес он по буквам и очень ехидно, умудрившись выговорить даже мягкий знак. То я ж і кажу, що дощ, -- ответила она. Ти мене розумієш? То є так, - блеснул он полюбившейся ему фразой. А букв, заметила она, в моем варианте значительно меньше. Можно на этом экономить. Это ты на дожде собралась экономить, спросил он? А если засуха? Как по вашему засуха? Так и будет, ответила она растерянно. Вот видишь, удовлетворенно заметил он. А можно сэкономить, например, на фразе "я тебя люблю"? Ты че, с ума сошел? - ответила она очень серьезно. Руки прочь от святого! Слушай, закончила она тему как-то по-детски жалобно, а давай вообще ни на чем не будем экономить! Отлично идея! -- одобрил он. И добавил: умна не по годам, чертовка! А я вот тупил много лет, пока меня одна мудрая татарская женщина не просветила. Трать, сказала она мне и любовь, и деньги красиво, до самого донышка, и тогда конца им никогда не будет. К национальности у нее претензий не было, а вот по-поводу женщины Ангел что-то недовольно пробурчала. В машину влезли уже не на философской волне. Кроме того, что он не любил летать, он еще не любил ездить ночью и в дождь. А тут все так совпало. Чувствовался напряг и очень хотелось пить. Беспробудно. Но пришлось просто попросить воды. В ответ неожиданно прозвучала угроза: будь ласка, попроси мене по-людськи. Оба-на! Он понял, что зря так неразумно и грубо коснулся языковой проблемы и начал искать пути отступления. Хотя мечтал о плене. Он долго размышлял над судьбоносной фразой. И, наконец, родил: дай мені чистої води, кохана! А ведь можешь, когда приспичит,-- сказала она радостно хихикая. Он заржал и, обливаясь минералкой, спошлил: так я только попить, мне пока еще не приспичило. В машине воцарились "мир, дружба, жвачка". Впереди нарисовались огни аэропорта. Он мурлыкал себе под нос какую-то мелодию. Ну-ка, ну-ка, сказала она. Чуть громче. Что это? Сегодня услышал, ответил он. Сначала думал Океан. А может и нет. Короче, не знаю. Слова душевные: заплети у свої коси ніч... Скажи, в тему? Они уже стояли возле трапа, но она упорно не желала становиться оптимисткой: дощ, не улетим, -- послышался снова ее стон. Не плачь, детка, сказал он. Да, я и не плачу, это д-о-ж-д-ь, передразнила она его. А он спросил: неужели тебе так плохо со мной на родине, что нам приходиться переться черти куда, на ночь глядя? Дурында ты моя любимая, если боишься, то так и скажи, наступила она ему еще раз на "мозоль" и полезла целоваться. Что за радость целоваться с дурындой? Знойная стюардесса предложила напитки. Она попросила каву, а он зеленый чай. Зеленого у нас нет, извинилась "жанна", может быть попробуете что-то другое. Он отказался. Чого це Ти? -- Спросил Ангел. - Ти ж його ніколи не пив? Не знаю, задумчиво ответил он. Может на десяти тысячах метрах меняются приоритеты... Ты меня любишь? -- спросила она словно "здрасьте". Еще как, -- ответил он озадаченно, - ты это к чему? Да, вот хотела убедиться, что вкус и цвет у тебя от высоты не зависят. Так что ищи, ищи причину. Он старался не смотреть новостей. Нет, не из вредности. Просто большую часть жизни он посвятил им и знал точно, что новостей в мире не осталось. Остался вязкий, грязный, вонючий поток уничтожающий все живое и радостное на своем пути. Вы о чем подумали? Во-во, оно! Но в літаку эту гадость крутили на десяти больших экранах и спасенья ждать было неоткуда. Главным событием, о котором повторяли уже раз пять, было землетрясение и цунами в стране Восходящего Солнца. Вот тебе и зеленый чай, тихо-тихо произнес он. И добавил, как тонко связано все в мире, только мы, дебилы, эти связи имели в виду. Десятки тысяч погибших. Жуткие кадры. Со всех ракурсов. Чудеса техники! Made in, кстати, все той же Japan. Блядский прогресс, -- не выдержал он. Знаешь за что я его ненавижу? Она вопросительно кивнула, одновременно ущипнув его за ненормативную лексику. За то, ответил он, что можно развалясь в кресле наблюдать за чужой смертью. Можно даже нажать на паузу и пойти поссать. А досмотрев, подытожить зевая: ох и не хера себе че в мире твориться! Извини... Они замолчали, как будто кто-то действительно нажал pause . Ти, взагалі, можеш собі уявити, про що вони думали в останній момент? -- прервала молчание она. Да кто его знает, ответил он. На то он и последний. Хотя... Один пример у меня имеется, но он как-то не совсем кстати на нашем лайнере. И, потом, боюсь прилететь за рубеж "ощипанным". Она непонимающе посмотрела на него. Ну, там опять матюги, пояснил он. Ладно . Заинтриговал. Колись. Не обижу. Пообещала она. Так вот однажды, - начал он, - разбился самолет... О, Господи, - возмутилась она. Можно было рассказать то же самое, но хотя бы про подводную лодку, что ли? Его это не остановило и он продолжил. Когда расшифровали бортовой самописец, последние слова командира были: все, нам пиздец! Видимо, об этом он и думал в последний момент. А чуть раньше, прикинь, дал своему сыну порулить. Шоб пацан не скучал. И никто в кабине не сказал: ты что творишь, командир? Наверное главная наша беда, что начинаем думать о делах своих, когда нам уже писец. Мне иногда кажется, что однажды Боженька найдет самописец там где раньше была моя планета, расшифрует его и услышит стройный хор наших голосов: все, нам писец! А он ведь парень мудрый, поэтому нет, скажет, это не просто писец, это ваш самоПисец! Прекращай кощунствовать! -- резко оборвала она. Да, ответил он, ты права. Прости Господи! Я, кстати, заметил, что чем выше поднимаешься, тем чаще хочется панибратствовать со Всевышним. И на земле это еще более актуально, чем на нашем "кукурузнике". Она уткнулась ему в плечо, закрыла глаза и спросила: можно я отдохну немного? Он великодушно позволил, обнял ее, но поставил условие: только не дрыхни. Нет, как я могу в общественном месте, типа обиделась она. Веришь? Из последних сил,- ответил он и тоже закрыл глаза. На все. Он проснулся от того, что где-то рядом приятно шипел родной голос: и кто из нас самое большое подлейшество в мире, скажи? Кто дрыхнет? Первые секунды он не мог понять чего она от него хочет. Идея! - буквально простонал он. Идея!--повторил он "на бис". Какая идея? - непонимающе спросила она. Следующие слова он произнес с чувством, с толком, с расстановкой: я тебя русским языком пытаю-- і де я? Де я? Любовь моя, ты на небесах. И я рядом! - ответила она игриво. О, так это резко меняет дело! -- хитро улыбнулся он... Уже объявили посадку, и градусы за окном, и местное время. Она спросила: ну как тебя встретил пятый океан, было страшно? Шестой, ответил он. В каком смысле? -- не поняла она. Шестой океан, уточнил он. Милый, - снисходительно начала она, или ты плохо учился в школе. Или, - закончила она победоносно, у тебя врожденный географический идиотизм. Да нет, - сначала вяло отмахивался он, и в школе я учился сносно, и справка имеется. Но самое главное, -- вот тут он разошелся "не на шутку", что я умею считать. Называй первый океан! Ну, не знаю, задумавшись сказала она... Какая, собственно, разница? Тихий, предположим. Видишь, - заговорил он голосом школьного учителя, предположим... какая разница... А география, матушка, наука точная. И не допускает никаких предположений. Так вот, к вашему сведению, первый -- Океан Эльзы! Она конечно ждала подвоха, знала с кем имеет дело, но чтобы так лажануться с любимой группой. Блииин! - сказала она. Он в ответ ее ущипнул. Как я люблю тебя, гад! -- заоткровенничал Ангел. Он не мог не ответить на эту нежность: и я тебя, чудовище! И без единой репетиции, ужасно фальшивя, но очень душевно они пропели: под крылом аiroplanа о чем-то поет, такой уже близкий Брюссель... Список песен из альбома Брюссель: 1. Airoplane 2. Адреналін 3. Come To Me Baby 4. Дощ 5. Дай мені чистої води 6. Заплети (у свої коси ніч) 7. Не плач 8. Зелений чай 9. Цунамі 10. В останній момент 11. Моя планета 12. Де я