/Из далёкой армейской молодости/ Свихнуться можно, думая о том, как мы ничтожны перед всей Вселенной. Таких мыслишек селевой поток меня застиг, когда я занят Леной и примитивен в действиях своих, повторенных людьми всех поколений. Прислушиваясь к ним, и дождь утих, на мокрых стёклах веток тени. За вербой на столбе висит фонарь. А дальше – ночь и темнота Вселенной. Неужто это так и было встарь – со мной другим, с другою Леной? И будет продолжаться так всегда – всё примитивно, всё обыкновенно? Без мыслей, без особого труда? И в этом смысл бытия Вселенной? Салаги маршируют на плацу и то, должно быть с большею охотой. Идут тысячелетьями к венцу, чтоб завершилось всё такой работой? А я за так, но, право, не как вор. Ведь поначалу даже не хотели. Но – дождь, вино, сумбурный разговор – и вот уже мы голые в постели. Не то, чтоб страсть, но, в общем, хорошо, по крайней мере, Лена утверждает. Что неазартен я, что дождь прошёл, Она, как будто, и не замечает. А я тружусь и думаю о том, как мы ничтожны перед всей Вселенной. И этих мыслей селевой поток мне помогает… долго быть над Леной.