Он стоял рядом с табачным киоском на Василевского, и под низкой его крышей желтели буквы «П ВО». Обычный ларёк, такой же, как и многие другие. Из ближайшей хрущёвки каждый день после обеда к ларьку ковылял щупленький старичок по прозвищу «Ванёк-пэвэошник». Одет он всегда был в обветшалую демисезонную куртку, военные стёганые штаны и валенки с галошами. В это же время к ларьку подтягивались местные пенсионеры выпить по паре кружек, потолковать о новостях, после всей ватагой двинуться к центральной площади парка, где стояла девушка с веслом, а возле детской горки располагался стол для домино. Ваньку всегда перепадало и выпить, и закусить, он слушал рассказы других «пэвэошников» и вспоминал своё, потирая левую сторону груди, заштопанную в полевом госпитале под Вязьмой. В тот день Ванёк тоже пошёл к ларьку. Погода была бархатная, снег сыпал редкими крупными хлопьями, так что Ванёк решил даже прогуляться вокруг бывшего Клуба офицеров. Он шёл, не торопясь, припадая на левую ногу и предвкушая встречу с Антоном Сергеичем, который в прошлый раз, наливая Ваньку пиво, сказал: - Ванёк, ты бы зашёл по старой памяти, я внуку рассказал о тебе немного, но сам-то ты лучше расскажешь… Возле ларька никого не было, на окошке висела записка: «Пива нет». Ванёк постоял, прочитал несколько раз объявление и поплёлся к дому. Возле подъезда он сел на лавочку, потёр левый бок, лёг и лежал долго-долго, так что снег перестал таять на его раскрытых глазах.