Гавань горит. И мачты горят. Набережная, как огниво. Мама горит. Плачет она, в цвете вишнёвом зарывшись. Ей петушков отмеряю на глаз: сладких — алые гребни, плачет ребёнок — мама моя, о безутешном. Жизнь, я тебя узнаю по кострам, огненным спазмам, ты никогда не жалела огня, ставя на пепел. И обжигая черную бровь сабельным ветром, не защитила от пламени нас, не обогрела.