Я знаю: свечу не поставлю себе, меж тем продолжаю собой удивляться – вот полуулыбка на верхней губе, а с нижней готово ехидство сорваться. Таким разноликим бываю во всём: приветливый – вдруг начинаю кусаться, особенно, если встречаюсь с ослом, который политики любит касаться. Терпимый – могу я и отматюгать, когда меня клонят к сожительству с Богом, иль мне утверждают, что хлюпкая гать всей жизни была распрекрасной дорогой, всё было в советской стране хорошо, и быт был у всех там устроен. Как будто, не там я по жизни прошёл, и там коммунизм я не строил. То добр я, то зол, то циничен, то мил, то книжку хвалю, то ругаю её, а вещь, что, любуясь, вчера я купил, несу, чтобы выбросить, словно гнильё. Ну сколько во мне этих пакостных «я»! А сколько во мне добродетелей есть! Я стольких и разных вмещаю в себя, что без ЭВМ их мне не перечесть. И очень прошу их, чтоб в спорах своих консенсус они находили всегда: боюсь, чтобы встретились больше троих, а коль повстречаются – просто беда.