Антенн параболы нацелив в бесконечность, в простор шестого океана бросив сеть, остывший город постигает слово «Вечность», отождествляя с вечной жизнью слово «смерть». Он финишировал в очередном забеге, чтоб пировать устало на руинах дня, воспоминания о ставшем грязью снеге среди безумия неона хороня. Волчком, запущенным Создателя рукою, свершает путь свой в беспредельности Земля и за три месяца безмолвного покоя вновь ежегодной данью платят тополя. Хандра загнала в шкуру раненого волка, взяла на мушку, сволочь, и взвела курок… Я снисхождения не жду, ведь всё без толку, лишь огрызаюсь бесполезной злостью строк. Сентиментальные зависимые твари… о превосходстве над природой говоря, мы дотлеваем в поэтическом угаре среди листвы, набитой в трубку октября. В экземах небо, листья в ржавчине подпалин, вьют гнёзда сквозняки под крыши козырьком… октябрь суров, глядит с прищуром, словно Сталин, стуча в косяк оконной рамы чубуком. Исчезнет в пропасти прожорливой воронки тоски осенней мыслей хлам и строчек рвань…. Под ноги сыплются на лето похоронки и скорлупой хрустит ореховая дань. Глядит седая вечность на притихший город: закономерно всё и ночь берёт своё... горячий выдох обволакивает холод… и ждёт под утро новой жертвы вороньё…