Как только солнце низкое зайдёт за серыми садами, две женщины-лжематери (то жизнь и смерть) садятся от меня по обе стороны – одна строга и желчна, как монахиня, другая безразлична и чиста, и не найти им равных в этом споре. И у обеих грудь берёт дитя во мне, до млека алчное. А млеко сладкое и чёрное, как тьма, течёт, мешаясь, с пылью и камнями. И я гляжу, в бессилии понять, которая из двух права.