В общем-то, все мы плачем о прекрасной жизни светотеней, парусиновых туфель, качелей и ног, взлетающих ввысь. В лёгком дуновении лета. Вспоминаются только летние дни, с дремотным звоном посуды под большими деревьями. Безрассудное время хранило нас. О себе мы плачем, не о другом, тяжело вбирающем воздух за перегородкой стенной, незнакомце, и вещи, казавшиеся столь значимыми, отталкиваются от тела. Нет-нет, я не ошиблась в определениях. Мы никогда не умели ценить жизнь, и теперь не умеем. Прости, что пишу не вовремя, низкостью прилагательных.