Канул в Лету беспросветный мистицизм средневековья, подпалив кострами пятки ворожей да чародеев, и чукотские шаманы, связи с духами утратив, танцы с бубном променяли на охоту на песца. Невостребованных бесов стало больше поголовье, разбрелась братва по свету, прижилась, кто как умеет: кто-то правит в сельсовете, кто – то числится в сенате, кто-то паству развращает с попущения творца. Стало как-то неспокойно, нестабильно в нашем мире, что ни год длиннее список всевозможных аномалий, острый угол восприятья феноменов притупился, внёс в сознанье коррективы, вопли СМИ не режут слух. Только как-то неуютно стало в собственной квартире, как приезжему на шумном переполненном вокзале: на моих квадратных метрах незаконно поселился затерявшийся в астрале не покаявшийся дух. Чую – смотрит кто-то в спину, оглянусь – родные стены, книг ряды на пыльных полках, мятой тряпицей рубаха, лак гитары отражает живописный беспорядок, по TV в меню нарезка из постылых светских лиц. Всё обыденно, привычно, но ползёт… ползёт по венам абсолютный ноль психоза в дозе искреннего страха, разлетаясь на осколки от ударов чьих –то пяток в полутёмном коридоре в мутный глянец половиц. Еле слышный звон посуды, занавесок тихий шорох, тошнотворного парфюма обволакивает запах, подчиняясь чьей-то воле детский мяч пришёл в движенье, в полутьме в дверном проёме легкой дымкой силуэт. Нервный тик…я на пределе… сумасшедших мыслей ворох… а вокруг, как лев по клетке, ходит страх на мягких лапах. «Слышь, приятель, будь честнее… мы в неравном положенье: тет-а-тет у нас не выйдет: я – то видим, ты – то – нет!» Вот, сидит же он напротив, вестник сил потусторонних, как и я, в плену эмоций, зол, раздавлен жутким стрессом: «В гости к родичам подался, ненадолго, лет на двадцать… а теперь – найти бы угол, чтоб затишье и покой… Духу много ведь не надо - место, где никто не тронет, занавескою нирваны отделиться от прогресса… в степи, в горы, к чёрту в зубы… всё равно, куда податься! Но… к великому несчастью я хранитель – домовой… Оттого-то я беснуюсь, поминая братьев – леших: благодать тиши вкушают… что с того, что на морозе?» Разобраться: в самом деле, кто бедняга – потерпевший, кто агрессор – беспредельщик в этом странном симбиозе?