Непобедимый Ёжик - Властелин русского подлесья (3 часть).

Алекс Приватир пт, 09/01/2015 - 21:59 Комедия

САТИРИЧЕСКАЯ ДРАМА В ШЕСТИ ДЕЙСТВИЯХ, С ПРОЛОГОМ И ЭПИЛОГОМ. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Конкордия Браниславовна (попросту Ко бра), 63 года, женщина со следами былой красоты, манеры заносчивые с претензией на аристократизм, урождённая мещанка, не гнушается ни одним из доступных ей видов порока. Взгляды отсталые, колеблются в зависимости от перемены атмосферного давления: с вялотекущей ксенофобии до рьяного антикоммунизма. Её дочка Лесная Фея – чистая девушка, глубоко страдающая из-за своей матери. Бледна и прекрасна. Непобедимый Ёжик, 38 лет, вечный студент – благородный поборник справедливости, бескорыстно навязывает свою помощь всем, кто в ней нуждается и не нуждается, за что не вылезает из драк и реанимации. Старый Филин Юлий Стар, медиамагнат – умён, богат и развратен (скрытный… очень скрытный содомит - боготворит свой собственный пол, но иногда уступает домогательствам противоположного). Недавно приобрёл ценою целого состояния титул лесного баронета, вследствие чего настаивает, чтобы теперь его называли не иначе, как Гай Юлий Стар фон Ротвейлер-Блох, но никто из лесной братии не утруждает себя таким надругательством над языком и зовут по-прежнему Старый Филин, а «особо приближённые», так и вовсе Юленька. Гном-алхимик Авигдор, состоит в интимных отношениях с Конкордией Браниславовной (Ко брой), нечист на руку, хромает на левую ногу. Реликтовый Гоминид 25 лет, рыбак - пьяница и шарлатан, но в целом человек порядочный. Осёл Дильмон – задирает свой хвост в самое неожиданное время, в любом неподходящем для этого месте, удивляя тем самым окружающих. Жаль, что сам не осознаёт собственное скотство, ввиду привитой Коброй мысли о якобы свойственных ему сладострастной непревзойдённости и великолепии самца. Неплохо поёт и бренчит на гитаре (после стычки с Реликтовым Гоминидом, поёт только звонким фальцетом, и это заставляет его глубоко страдать). Владлена Кобринская – штатное замковое привидение. Неприкаянная душа сестры-близнеца хозяйки замка, погубленная Коброй в борьбе за владетельные права. Неупокоенный дух Влады взывает о мщении, распугивая редких гостей Кобургберга и погружая постояльцев в суеверный страх и уныние, неспособных привыкнуть к еле слышно скользящему, время от времени, по каменным залам туманному белому силуэту… Вольный Падальщик – беспрекословно предан Кобре. Не отличается здравомыслием, но обязанности выполняет исправно, со знанием дела. Пару раз сбегал в монастырь, мучимый укорами совести и донимающими его по ночам явлениями призраков безвинно загубленных людей, но оба раза был изгнан тамошней монашеской братией, несогласной мириться с обществом «взывающих о прощении» проституток, их жеманных сутенёров и «почти раскаявшихся» наркодиллеров, густо поваливших вслед за своим вожаком, из-за чего Святая Обитель стала походить больше на разбойничий вертеп. Ущемлённый в своих искренних побуждениях на пути к нравственному перерождению, подумывает о переходе в католицизм. ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ. Штаб-квартира Непобедимого Ёжика. Желая предупредить врагов раньше, чем они могли бы узнать о его истинных намерениях и не дожидаясь их следующего хода, Непобедимый Ёжик пишет письмо, полное достоинства, Конкордии Браниславовне (Ко бре), намереваясь встретиться с ней, в обход остальных её сателлитов, по возможности разгадав злокозненные замыслы своих врагов: Рой мелких снежинок всё гуще и гуще Вереницу следов заметает. Нежность памятных встреч Белоснежным ковром устилая. Снится тёплая летняя ночь, Хризантемы цветенье, Твой мат ироничный. Мне тебя не хватает Ко бра… Ответ пришёл от дамы скоро: "Опять за старое, проказник? Мы разные. Меня не соблазнишь!" Спустя денёк спешит письмо второе: Вы силитесь расшифровать мои стихи? «Кто ты таков? Чего здесь ищешь?» Разоблачений предвкушая целый ряд, Не забывая давние обиды Томить не буду, цель моя одна Потешить собственную душу, вдосталь, Увидев яростно-безудержный оскал В ответ на хлёсткий стих иль меткую остроту! Мне от чужих не нужно ничего И потому – свободен, весел, дерзок! Желаю бескорыстно бить пороки Строкой из песни, восхваляя женщин! В Вас всё сошлось, что долго так искал Ум, беспорочность, «зверский Ваш оскал» Для идеала нет прекрасней дамы! Вы одиноки? – Это поправимо! Ответ летит из замка Кобургберг Стремглав по почте голубиной: «Все мои мысли только о тебе Хочу я чувствовать тебя своим вполне, Тобою обладать и наслаждаться. Одно лишь связывает тягостной помехой, Но я не в праве в том открыться… Страшно мне!» О Кобра милая, скажи, кто тот мерзавец, Что твоё сердце так изранил болью? (Стонал и плакал среди чащи, Юлий Стар, Предчувствуя грозящую расплату) – Письмо читая, я уже жалел беднягу. Припомни хорошенько мой наказ: «Не верь клянущимся любить тебя безмерно Коварным папуасам в ярких перьях, Готовым убежать в любой момент В зелёный лес с ухмылкой саркастичной, А верь лишь мне и слушай своё сердце, Что, выбивая чёткий мерный ритм Всего пять слов твердило непрестанно: Любимый Ёжик – свет моих молитв!» ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ. Замок Кобургберг – логовище зловещей Кобры. Среди лесного зверья, которому свойственно переиначивать всё на свой лад, чаще встречается более просторечивое название: «Гадюшник». Время близилось к полуночи, когда Непобедимый Ёжик инкогнито, облачённый в чёрную полумаску и короткий габардиновый плащ персикового цвета, с эффектной окантовкой из рюшечек, проник неузнанным в покои Кобры. Запахи редчайших цветов и благовоний окутывали его сладкими волнами: – Я думаю, настало время откровенной беседы. Но будет лучше, если я расскажу всё по порядку. Не более чем год назад один вам небезызвестный господин из очень славного рода (впрочем, являясь добровольным блюстителем справедливости и покровителем чести других, совершенно расстроивший дела собственные) повстречал, на тот момент ещё степенную и коренастую, взывавшую к чувству снисхождения, даму, путём наваждения совершенно завладевшую его воображением. Оправдывая вознаграждение, полученное от его врагов и побуждаемая болезненной завистливостью, щедро приправленной врождённым коварством, эта колдунья составила заговор, дабы обрушить камнепад из вымышленных грехов, ложных подозрений, мнимых пороков, имея конечной целью навязать злодеяния, вина за которые всецело лежит на самих клеветниках. Как бы там ни было, и сколько не изощрялись бы злодеи, вопреки Божественному промыслу, бескорыстный поборник правды, влекомый пламенным желанием обессмертить себя любовью… – Коротко говоря, Ваши слова это не более чем вздорные бредни, как и те, что я уже имела неудовольствие слышать ранее. Я располагаю чудодейственным средством способным исцелить Вас от навязчивого «наваждения» – стоит мне подать лёгкий знак и Вас в тот же миг застрелят на месте! – Прошу, расскажите об этом поподробнее, иначе мне не продлить свою жизнь. – Вы не возненавидели меня? Что ж подобное мужество и самообладание похвальны, а Ваша нелепость в суждениях разжигает во мне прихотливый пыл воображения и любознательности, ведь я противница всяческого ухищрения …кроме, разве что шахмат. Не хотите ли сыграть партию. Обещаю, Вас не тронут, пока не станет известен победитель. Заодно мы сможем поговорить. Она достала из миниатюрного шкафчика, в японском стиле, коробку с резными фигурками из слоновой кости. – Мой ход: d2 – d4. Ночное небо над замком Кобургберг прояснилось и открылось торжественной бесконечностью звёздной шири. Лес оживился выходом из замшелых нор и заскорузлых дупел разномастного зверья. Непобедимый Ёжик прямо взглянул в глаза своей собеседнице, и его потянуло на дальнейшую откровенность. От вида извивающегося сухопарого тела, облачённого в зелёное кимоно с серебряной каймой, или от близкого дыхания смерти, прошедшей мгновение назад совсем рядом, оценивающе-леденящим взглядом смеривши его душу, Ёжик с полминуты напыженно-настороженно принюхивался и вдруг прохрипел, озираясь с ошалевшим видом: – Свою лучшую песню я сложил Этой ночью. На рассвете позабыв её Благополучно. Строки душу мне жгли, Пылая! Любовь, пари любовь – Сияя! Ты царишь в моей душе, Дорогая! Так, открой же сердце мне, Моя Кобра! Вихорь страсти путы рвёт, Дорогая! Ты в объятия ползёшь, Моя Кобра! Пожалуйста, вернись, После ночи. Я стремлюсь, я тороплюсь На встречу! Не хочу тебя терять Моя Кобра! Нам даровано судьбой Это чудо! Ты царишь в моей душе, Дорогая! Так, открой же сердце мне, Моя Кобра! Вихорь страсти путы рвёт, Дорогая! Ты в объятия ползёшь, Моя Кобра! Послесловие, Сказанное с радужной нежностью: Уймись Дура! Иначе с джи2 на джи8 сиганёшь, (без выхода в «дамки», конечно же). Впрочем, Уйду джентльменом, Смакуй эту кость: Я тебя не достоин! Она посмотрела на него глазами полными слёз жестокого огорчения, разбавленного мучительным осознанием рухнувших ожиданий, и прочитала надменно-ироническую улыбку, заигравшую в уголках его губ. Протянув алую розу, еле слышно прошептала: – А всё-таки …всё-таки, Вы хоть чуточку меня любите? Той – прежней любовью? – Довольно! – Я Вас не удерживаю – Вы свободны идти! Ёжик самозабвенно занюхнул аромат преподнесённой ему в дар розы и, гремя ботфортами со шпорами, грузно покондыбал к выходу, сшибая на своём пути случайно, а может, вовсе и нет, превосходные древнекитайские вазы тончайшего фарфора, задевая бесценные настенные гобелены, со вкусом и тщанием отобранные хозяйкой замка, испытывая вандалическое упоение от собственной безнаказанности, ещё более распаляемое осознанием беспомощности Кобры. Он откровенно наслаждался собственным волюнтаризмом, апофеозом вседозволенности и мыслью о том, что спустя мгновение его окружит неистовая ликующе-гогочущая толпа подобных ему сподвижников, поджидающих его в предместьях замка и готовых в случае надобности не задумываясь ринуться и сокрушить камни этой зловещей твердыни. Ему есть, чем похвастаться перед верным ему сбродом и отребьем лесного братства вольных стрелков Юловской Пущи – он несёт им весть о победе в шахматном поединке с опытнейшей гроссместершей, одержанном ценою блистательного дебюта (впоследствии вошедшего в классику древней игры под заглавием «Дебют Непобедимого Ёжика» или «Выходка…», пардон, «Выход Дракона»). Он ступал уверенно и неумолимо, подобно конкистадору, непреклонного в своём целеустремлённом рвении и ясно осознающего полное нравственное превосходство над поверженной и растерянной в собственном лживом тщедушии супостатшей. Своим откровением о разрыве отношений Ёжик умалял степень собственной ответственности, получая наконец-то долгожданную свободу маневра в противоборстве с врагами, приближёнными к Кобре, не отягощая собственную душу стесняющими угрызениями совести. Свобода и чистое сознание, переполняемое мыслями о вновь открывающихся возможностях – вот какое настроение парило перед туманно-мечтательным взором Ёжика и несло его полной новых свежих сил бодрой поступью «Рыцаря Духа». Романтическая задушевность вечера улетучилась, словно предутренний безмятежно-розовый сон, оставляющий мечтательное лёгкое настроение на последующие часы и наполняя их свежестью воздуха надежд. – Он вернётся …и сон тоже… Потягиваясь на кушетке, в сладостной истоме прошипела Кобра. – Желаю быть развратной и пьяной несмотря ни на что. Осла Дильмона ко мне! ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ. Гном-алхимик Авигдор и Конкордия Браниславовна (Ко бра) разыскивают в дремучем лесу Реликтового Гоминида, с целью склонить его на свою сторону, в жестокой схватке с Непобедимым и непреклонным в своей непоколебимости Ёжиком. Летним вечером, синь затуманилась. Выступают нежданно из мглы Сосны вещими истуканами, Корни елей, как руки могил. Где-то вскрикнет зловещая птица. - Вас ис дас? – Успокойся, то Филин. - Говорят что недавно лесник, На песке, в непролазном овраге, Повстречал человечьи следы, Босоногого великана. Лес пустынней и тише, и тише… Стало трудно от страха дышать. Неожиданно, в чаще кромешной, слышим голос: - О, больно, как больно - без тебя и с тобой! Гоминид, раздавленный горем, объясняет подробности своей несчастной любви: - Я счастлив был, Пока, со мною рядом, Звучал твой голос, Радость мне даря. Я улыбался птицам и цветам. Пел песни, по волнам легко ступая. С тобою вместе, звёзд парад встречая, На небе провожал сиянье рая. - Но нет, ты не меня любила, Сгорая в сладостном огне. Другим была увлечена. Притворно ласки мне дарила. - Я не могу жить больше без тебя! Когда ты рядом - я один, я без тебя! Авигдор задумчиво бормочет: - Ну, ди либе ист штрака алц дэ Туд. - Ну вот, опять он шпарит по-немецки! Не поняли? Даю вам перевод. Наш друг сказал: «Любовь сильнее смерти». Как день прекрасен, перед тем как умереть, Так человек, взошедший на Олимп Своих достоинств, знаний и стремлений Боится смерти только лишь одной. - Но кто он – дух? Или мертвец восставший? А может в преисподней стало тесно И демоны ворвались в наш предел? - Нет я не сплю, я не в могиле, меня вы не найдёте в ней. Дремучий лес - моя обитель, покров листвы - моя постель! Видя подавленное состояние неудавшегося союзника, они возвращаются разочарованными обратно (Кобра слегка пританцовывает). ПРИЛОЖЕНИЕ 5. ЭПИСТОЛЯРНОЕ НАСЛЕДИЕ КОАЦАКОАЛЬКОССКИХ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ. Отрывочная переписка пары жителей славного Коацакоалькосского Каганата, охваченных извечным беззаветным взаимопристрастием – Реликтового Гоминида и Лесной Феи. Негоже джентльмену Игнорировать даму прекрасную. Ты уже в замке Кобургберг? Если да, то в какой его части? Напиши, я подъеду. Дорогая, на первое время, Мы будем встречаться вне стен замка, В общественных и очень людных местах, Чтобы не подвергать искусительному испытанию Мою выдержку и твою честь. (Сохранив до брака неприкосновенность). За себя я ручаюсь, но соблазн велик. Обещаю в тебя ещё больше влюбиться, Твоим общением насладясь! Реликт Гоминидович Мои славные имя и отчество Про историю древнего знатного рода Могу саги петь и былины слагать Неутомимо, до бесконечности... Ты помнишь, как молчать решили вечность! Столкнувшись, в поединке наши души?.. И прошлое мелькнуло в бесконечность, Где мы уже не нужные друг другу. Ты мне сказал, что не любил, не верил, А я сказала, что забыт и ты. Тогда, Любимая, Нам ждать придётся долго, Среди завистников, соблазнов и страстей. Заглажу я вину перед тобой И уважать тебя не перестану! Доверься! Ведь судьба благоволит нам. Скорее вылетай в полёт эльфийский! Тебя я жду, чтобы назвать своею! Так, мы, боясь, уйдём в могилу, Не распознав всю прелесть чувств, Одно скажи - ты не рябая? не косоглаза? не стара? Я не читал твоих сонетов, Но это мысль – я просмотрю. Ты упрекала меня раньше За прихоть выдумки моей Я силюсь в бабушку влюбиться, Но, к счастью, я не некрофил. Останемся друзьями, Фея. Вам больше подойдёт Кащей! Любимый, Плут, Обманщик, Сердцеед! Спешу ответить, право это мило! Вы говорите часто полный бред, Но так возвышенно-красиво! Любимая! Я не кривлю душою, когда святое слово произнёс. Ты мне в ответ: «Реликт! Урод! Мартышка! Но вышли фотографию скорей!» Преодолев обиды горькой ярость, Твержу смиренно: «Фея, ты прекрасна!» Не тщись жестоко задушить в душе, То чувство, овладевшее уже Твоим Величественным Сердцем, Что называется – Любовью! Отличье человека в том и есть, Что ищет свой азарт и упоенье В слиянье душ – и только после тел. Любуйся моим старым дачным фото Могу его я выслать вновь тебе. На нём я выгляжу вполне пристойно, А мне своих почаще шли и шли. Да выбери из них поэротичней (на жарком пляже или в неглиже). Тысячекратно каюсь, моя Фея За сальность, невоспитанность, мужланство! Всему причиной красота моя, Твоя напористость, Твой тонкий чуткий ум… Ой, всё ни так! – исправь наоборот! Но прежде, чем в семейный круг вступить Могу взглянуть в лицо своей избраннице, Без паранджи, скрывающей её? Коль не красива – будешь мне сестрицей, А от красотки – точно не уйду! Подробно, жадно оглядеть спешу Ваш гибкий дивный стан, лицо. Я женственностью миловидной, Открытой редкой красотой Любуюсь жадно ненасытно На фоне золотом расшитого белья. Куда ты собралась? О, Фея! Будь осторожнее в ночи! Постой, тебя я провожу. И обещаю - без обмана: Сто фотографий для тебя. Найду свободный день недели, Настрою фотоаппарат И, посмотревши в объектив, Я улыбнусь, тебя припомнив. Хотел красу твою воспеть, Но не решусь тебе перечить, Ведь на хвалу и лесть - запрет. Скажу, лишь только – Несравненна! Мы с Вами, Фея, Попали в крайне затруднительное положение. Меня хотят поженить, немедленно, А Вас выдать замуж. Просто замкнутый круг получается. Давайте, сбежим от навязчивых доброжелателей Из Коацакоалькосского Каганата! С твоей красой верх безрассудства Все деньги тратить на плейбоев Да, кстати, будь поэкономнее И очень сильно не шикуй Профукав всё своё приданное – Растратишь шарм в глазах моих! "Смогла бы я смело тебя обуздать!" Вот это бахвальство! Деньгами ты купишь Жеманного франта с пустой головой Не нравится фото? Что ж в том не проблема! Я тот, кто я есть - не любуюсь собой! Дорогая Фея, Вы сама доброта! Вы добры настолько, Что принимаете благосклонно Мои не самые лучшие стихи. Это свойство ангелов, А не людей земных. Обернитесь и посмотрите У Вас нету пары крылышек за спиной? Постойте! Куда Вы летите, Фея?! ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ. Стремясь вернуть благосклонность своей возлюбленной, Реликтовый Гоминид читает покаянные стихи под её окнами – уже третья попытка со времени их разрыва избавиться от одиночества и вернуть семейное счастье. Две предыдущие, чуть не стоили ему самой жизни, ввиду немалого собрания претендентов занять счастливое место супруга Лесной Феи. Дождём пролейся милосердным И землю влагой ороси. Я проклят меткой в «черном списке» За глупость тяжкий крест несу! Навечно ли твоя немилость? Прости! Я осознал! Я каюсь! Чем наказать тебя желал, Тем сам был страшно поражён! Брожу отшельником пустынным. И днём и ночью в мыслях Ты. Прошу одно лишь: «Не молчи!» Страшнее нету в мире пытки. Чем искупить теперь могу Ошибку в ревностном бреду? Я вас уже простила! День милости настал! Любовь, что вы дарили, Потом её поправ, Испепелила душу, Была коварней зла! Ради нашего общего счастья Удаляю я весь свой гарем, (мной подобранный с трепетным тщаньем) Хоть и тяжко от этого мне. В моём сердце, отныне, лишь ты. Всё моё вдохновенье – Волшебнице Фее! Песни, оды, поэмы – тебе. Для себя умоляю, прошу – не гони… Я и сам не привык подчиняться, Потому и обидел тебя Отойду. Наслаждайся покоем. Много слов, а хотел бы обнять... Целовать твои губы и плечи Бархат кожи ласкать нежно-нежно И надеясь загладить вину Угождать всем, чем только смогу! Пусть сердце о страсти твоё не поёт И музу уйми похотливую! Да, буря прошла, но опасен огонь И если учесть наше прошлое, Оставь свои мысли меня возвратить Опасными станут желания. Ты рот затыкаешь и музе и мне Позволь, хоть мечтать в сладострастии, Того кто посмеет тебя увести Не скроет туман расстояния! В ответ молчание – ни звука. Озлоблен, безутешен, мрачен Побрёл к обрыву Гоминид. Любимой нет – и нету жизни! ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ. СЕЛО ФАБУЛОВКА И ЕГО ОБИТАТЕЛИ. В Фабуловке над народом Ритуал творят двойной: Обрезают, прав лишая, И крестят, вещая вздор! Мелкий Вор глядит с участьем: - Рассудилось мне, друзья, Разделить вас по ранжиру. - Есть ли, барин, в том нужда? - Полно! Рот заткните, шавки! Вы не люди – вы все сброд! Чтоб не путались отныне Подмастерье, ученик, Мастер и простой холоп, Все приличья соблюдая, Ярлыки раздам сельчанам. – Что же будет? – шепчут люди, – Мелкий Вор блажит опять! Знамо, перед новой жёнкой Покуражиться он рад. Подбаченясь, горд собою, Продолжает без затей: - Небывалое деленье Упрощает управленье Разномастных масс людей. - По сему, пишу в дневник: «Шёл народ благоговейно, По четыре строясь в ряд, Аттестаты получать»… - Нет, не так! Впишу иначе. Стал серьёзней. Посмурнел. «Тунеядство сфер верховных И радение о пользе Побуждают весь уезд К возрожденью каст сословных. Мелкий Вор, владыка здешний. Год тринадцатый. Октябрь». Здесь над народом совершают Вдвойне кощунственный обряд: Его гражданских прав лишает, Бичом стегая, сумасброд! ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ. НЕПОДРАЖАЕМЫЙ ГРАФ ПАВИАНОВ. Ваше Сиятельство, здравствуйте! (Правда не знаю, кем и когда Вы были титулованы)? Извините за запоздалый ответ на Ваше сардоническое замечание. Большинство нашего окружения сумасшедшие идеалисты и похотливые павианы… извините – графоманы, твёрдо уверенные, что они в своем уме. Я же не совсем уверен, что шаткое равновесие безумия и мудрости, мудрости и безумия находится в постоянной гармонии, иначе я признал бы себя благонадёжной посредственностью, а не примкнул к вашему развесёлому клубу! Обобщающим примером моим размышлениям послужит нижеследующий подражательный стих и его неунывающий герой в динамичном индивидуализированном образе которого, с лёгкостью узнаётся колоритный, истинно жизненный характер любимца балаганных интерлюдий, насмехающегося над общепризнанными порядками и стесняющими правилами пристойности. С багровым, покрытым густым липким гримом и потным лицом он бросается в бездонный омут животрепещущих этико-философских проблем… - Да ты стих прочтёшь или нет?! – угрожающе взревел отчаянно нетерпеливый граф Павианов. – Не томи уже!!! ВЛЮБЛЁННЫЙ КЛОУН. - Нет под небом зла! Авторам знакомым Я скажу любя: «Съешьте простипому! Вкус и аромат – От трудов забвенье»! – Чувственный гурман Яство хвалит Клоун. - Кушайте, друзья! Чарочки по кругу. Вас созвал не зря К лакомому блюду. Праздной суетой Мне – любимцу Феба Светлый идеал Не изжить во веки. - Оду воспою Смачной простипоме, Про мечту свою Зычно славословя. Чту её, любя, И от вас не скрою: «Пусть дрянной поэт – Бред оплачен щедро». Простипома – С недавних пор, Самое изысканное (по рыбным дням) Лакомство, Среди обитателей Станицы Фабуловской. ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ. ПРИЖИВАЛКА ТРЕПЬЯКОВА БУНТУЕТ ЗА УЖИНОМ! Посреди роскошной залы Вечереющей порой Села весело за ужин Генеральша Финкельштрюк. Уплетая угощенья, Подле барыни своей Приживалка Трепьякова Молвит: «Матушка, мой свет! Я без удержу летела, Что бы первой доложить Простипому хвалит Клоун А уж этот знает толк». - Он хорош собой? Брюнет? - Вкус у рыбы непривычный… - Не толдычь. Скажи, подруга, Молод он? Богат? Иль нет? - Дора, ты в своём уме? Он горбун, надутый спесью – Этим публику смешит. Побледневши от испуга, Генеральша сжала губы: - Что ж ты к ночи, невпопад, Барыню смущать изволишь? Простипомой тычишь в рожу?! Застращала горбуном? - Вам скажу в ответ одно: Я пленилась этим малым! - Трепьякова, запорю! - Утоплюсь в отместку с горя Или в монастырь сбегу! - Ты почтения лишилась?! - Стало быть – свободна я? - Погоди, ты помнишь фокус Не разгаданный никем? - Трюк из «Шоу Финкельштрюк»? - Точно так, послужит тестом Балагуру-циркачу. ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ. ВООРУЖАСЬ СМЕКАЛКОЙ ЛИШЬ, РАЗГАДАН ФОКУС ФИНКЕЛЬШТРЮК! И снова, здравствуйте! Внимание! Стих насыщен эротикой! С переизбытком. Наркоз был в ИГЛЕ. ГУСЬ с букетом явился. Так чьё же ЯЙЦО в Вашей цепкой ладони? Опомнитесь, Дора, ему же так больно! Ведь это не муж – это Рафик-дантист. Блуждания с раком… Пардоньте за сальность… Точнее: рачачьи, отбросьте, как сон. Зуб мудрости цел? – это самое важное. ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ. СЕРЖ КРОТКИЙ – УКРОТИТЕЛЬ СНОВИДЕНИЙ. Служителем искусства и манежа Серж с гордостью себя преподносил. Согласен – он прислуживал исправно. Манеж его стихия – спора нет. Вот только про искусство плут наврал. Актёров внук и двух актрис любовник Актёром кротким – Кроткий остаётся. Совет озвучу горе-циркачу: - О смене амплуа побеспокойся. Гипноз приелся. Выбери другое. Смотри, что вытворяет Куклачёв! Не любишь кошек? Аллергия с детства? Как сложно всё… аллергик-неудачник… Я рад помочь, но здесь и я бессилен. Ты счастлив был, блуждая, среди снов В глубоком гипнотическом угаре… - Зачем?!.. Зачем меня вы разбудили?! Взгляд Кроткого негодованьем вспыхнул. Дрожащими руками трёт виски. Всё тщетно. Дар утерян безвозвратно. Телепатический огонь иссяк. - Удачи, Кроткий! И не падай духом. Ищи себя. Не бойся перемен. - Намёк понятен. Я вверяюсь року! Последствия узнаешь из газет! ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ. РАЗЪЯРЁННЫЙ КЛОУН. Припоминаю и другой случай, герой которого с ещё большей ясностью характеризует природу избалованного неравнодушного к чужому достоинству человека. Проследим же с любопытством за ним и за остальными кургузыми, сепетящими на коротких ножках, поселенцами с их хитро-манерными повадками. Он памфлетист такого рода, Что слогом удивит немногих. Подбросьте сплетню, небылицу. С ней будет, как дитя резвиться. Обсмаковавши рой из слухов, Решает Клоун, с видом Данте, Избрать орудием разящим, Сатирой ранящие, басни: «Весь белый свет в свидетели зову! Разоблачений избежать не смогут Писатели – собратья по перу. Язвимые моим смертельным жалом, Стыдобы чашу горькую испьют». – Взвывает клоун, с лютостью шакала. Парнас застыл. Все с напряженьем ждут Кого избрал он жертвой на закланье? От страха с лиц бежит кровавый пот. Не шевелит усами Сыкуненко. Предчувствие его не подвело – Пал первым под ударом красноречья. Тому виной злосчастное письмо, Зачитанное вслух всего собранья. В тревожной и гнетущей тишине. Срывает Клоун штемпель от конверта! ВИЛЬЯМУ ШЕКСПИРУ ОТ ВАЛЕРИЯ СЫКУНЕНКО. «Мой дорогой Шекспир, ты даровит, не скрою. Пусть гений твой не в силах перенять, Усидчиво спрягая строки рифмой, Размер творений знаю наизусть. Напыщен ты, Шекспир, и славой избалован. Куря химерам мракобесья фимиам, Отеллы, Макбеты, Ромео да Джульетта В вертеп мистический толкают с головой. Уж слишком, брат мой, отдалился от народа. Прими наказ: «Против рожна не при»! Мы, Вильяминушка, скорбим с женой немало. Не отрицая просвещенья свет, Спрошу, не злобствуя: - Где строгость прежних нравов? - Где благочинность? – В принце датском нет! Бедняга Гамлет не в ладах с рассудком (могильный череп ближе Розенкранца). Перепиши финал – не ерепенься, друг: Пусть не блажит, а женится немедля На той девице, что зовут Офелья. По-праву оценить твой удалецкий дар Читатель не замедлит, мне поверь! Пиши ядрёней, цепче, забубённей. Усы даю – ты Сыкуненке ровня»! ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ. ЭТО ЛИ НИ ЕСТЬ ОХАЛЬНОЕ ГЛУМЛЕНИЕ НАД ПОЭЗИЕЙ? Фатально разочаровавшись в скудных милостях генеральши Финкельштрюк, приживалка Трепьякова пытается снискать утешение в стихосложении, но поэзия не находит её общество ни приятным ни полезным, вместе с тем, одаряя широкой приветливой улыбкой Непобедимого Ёжика и его надёжных компаньонов. Застыв в восторженном экстазе, Стихотворение своё Рассматривает Трепьякова – Заветный плод души её. Ласкает взглядом строк печатных, За словом слово, рифморяд. И в переливах песнопенных Ей лепет мнится откровеньем, Ниспосланным, как дар небес. От мысли весу здесь немного. Чуть боязливо из-за туч Выглядывает Феба луч, Даря украдкой вдохновенье. Наедине сама с собой, Увлечена души витийством, Слагает в клаузулы строф Дары невызревших суждений. Художник, вознамерясь твёрдо С неё портрет запечатлеть, Вооружился… «фотошопом» – Нет! – кистью – я хотел сказать. Неважно кто прочтёт сей труд Собрат взаимных чувств исполнен, А может лишь редактор сонный – Кропает приживалка вновь! ДА, МЫ БЫЛИ БЛИЗКИ С СИДОРОМ И ДО ЕГО КАСТРАЦИИ! Почему он ушёл? Нет, боюсь, не точна я. Он бежал без оглядки! Бежал во всю прыть! Тщась спасти безуспешно Остатки былого достоинства От холодного льда Живодёрски грозящих ножей. Оскопление! Вот, что страшило так Сидора. Он спасал свои… Честь и здоровье, бесплодно, увы. Враг коварен – Наш Сидор был всё же кастрирован! Изощрённая месть совершила над ним приговор. Пережив боль утраты. Найдя в себе толику мужества (то есть силу смириться с ударом злосчастной судьбы), Стал лакеем примерным, Свободным от мнительной ревности, Что хозяин к слуге, ежечасно волнуясь, таит. Сидор «Вглаз-Дам», дворецкий – Звучит для людей представительно. Господин им гордится, Как всадник поджарым конём. Он спокоен – Гарем под надзором у евнуха. Служит Сидор исправно и счастлив бывает вполне. Только изредка, ночью, при полной и ясной луне, В окружении знойном из томных красавиц сералевых, Он всплакнёт и промолвит: - Зачем же… зачем?! Линчеватели злобные были быстры и проворнее? ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ОДИНАДЦАТОЕ. КРОТКИЙ АВАНТЮРИСТ В КОРОТКОМ ПОДРЯСНИКЕ. Непризнанный пророк, Воспламеняясь гневно, Серж Кроткий нам изрёк: - Покайтесь непременно! К покорность зовёт. Проклятья сыпет рьяно, Пугая горожан, В туман, макая разум. Сломали Сержу нос И выбили два зуба За то, что произнёс: «Желаю воеводить»! Наружно Кроткий сник, Но втайне долго клялся Жестоко отомстить За горечь поруганья! У всех вопрос один: - Кто этот странный клирик? - Хоть кто-то с ним знаком? - Извольте, поделитесь. - Он был гипнотизёр. Отстал прохвост от цирка. Пропил свой реквизит, Оставив лишь брошюрку: «Практический гипноз – Простейший путь к успеху». Не счесть его грехов, Но этот самый худший: Святоша-шарлатан Завёл себе обычай Дурачить прихожан, «Стяжая благочинность». Кострища с паствой жжёт И толпы словоблудит. Камлания творит. - Что дальше с сектой будет? Не проще ли, друзья, Купить билет на поезд? Продлил гастроли цирк. Так пусть его нагонит. ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ. ОХОТНИКИ НА ЁЖИКОВ. Казалось, что в Фабуловку Дору Финкельштрюк занесло совершенно случайно каким-то заблудившимся бродячим поездом, нанятым ею, что бы прокатиться по окрестностям родимой Бранденбургщины. Между тем, юркнув в уютное купе к Кроткому Сержу и ожесточённо профлиртовав с ним пол Европы, они очутились на унылой платформе местной станции, куда вели следы Непобедимого Ёжика. - Нас сколько будет? - Ты один. - Тогда увольте, миль пардон, Бываю прыток только в своре. - Смелее, Кроткий! Вспомни клятвы, Что ночью прошлой мне твердил. Я уступила – долг плати! - Близки мы были по любви… - Да ты и вправду туп, как пробка! Что вижу? Слёзы на лице? Ты плачешь, Серж? - Прошу, простить. Я Водолей по зодиаку. - Скорее Рак. - Могу и раком… Побыть, в угоду, полчаса. - С Ежом не справишься, увы. Ступай в постель – получишь ссуду. - Усердно, Дора, отслужу! - Не верю даже ни пол слову. - Всему виной смиренный нрав мой Я не охотник кровожадный, А рыболов и гриболюб. Своим ответом Кроткий Серж В тупик поставил Финкельштрюк. Кто перед ней? Дурак набитый? Кому в объятья отдалась? И даст ли пользу эта связь? Одно лишь ясно, как и прежде: Непобеждён, не сломлен Ёжик. ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ. Непобедимый Ёжик встречается с Анной, благодатным осенним вечером: – Анна, Мне не дано было родиться ангелом… К счастью, Я встретил тебя, моя Избранница! – Хвала небесам, наконец-то мы наедине. Здесь нас никто не услышит из посторонних, и мы можем говорить с предельной откровенностью. – Я радуюсь встрече, мы снова вдвоём, Пожатье руки… полуслово… Как будто эльфийскую песню поём Об осени жёлто-багряной. Тих вечер ноябрьский, в лазурной дали, Венки алых лилий заката. Лишь шелест листвы, навевает мечты Светло на душе и ты рядом. Живёт уже осень в прохладных ветрах, Срывающих листья с деревьев. Открыв своё сердце – рискуешь вдвойне, Оставить навеки разбитым. – Любимый, моим людям стало известно о том, что гном-алхимик Авигдор тайно изготовил в своей лаборатории эликсир на основе вытяжки из корешка мухомора и крепкого настоя отварного стручка хреновухи, смешанное с десертом зелье было передано Кобре. Берегись, с её поцелуем, ты отведаешь вкус смерти!.. – Наслажденье видим мы В силе чувственной игры: Розы, вздохи у фонтана Красота фантасмагорий, Вкус возвышенной мечты. Придержав иль распалив Пламя томных вожделений – В небо, к звёздам воспарив, Вслед за солнцем заходящим, Топим светлые лучи В шторме океана страсти! Жизнь – это предупредительная и восприимчивая наука, которой ведомо гораздо больше возможных исходов дела, чем самому прозорливому мыслителю. Именно случай позволил сойтись в бушующем хаосе, нависшего над Лесом, урагана борьбы двум возлюбленным, вопреки всем закономерностям, с какой-то непредсказуемой неумолимостью, вершащей надвигающееся будущее и ход человеческих судеб! И ни ласковые взгляды, ни тяжелые вздохи или любовные сонеты не могли сравниться с той чувственной безмолвной нежностью, внушенной им природой, с которой пылкие любовники упали в объятия! И только столкновение страсти со страстью создало ту великую, как вселенная, любовь, которая и находится в постоянной гармонии с ангельской любовью. Любовь, а не бессмысленные суетливые поиски отдельных мелочей внутри одной и той же страсти. Обитая в сердце, она облагораживает всю жизнь и распространяет вокруг себя благословение; поэтому она одна в состоянии сделать нас истинной солью земли. – Всё в нашей власти переменить, Ёжик! Мы скроемся отсюда неузнанными и отправимся туда, где нас, не достанет весь этот ужас! Ну же, ради нашего будущего ребёнка! Умоляю! Он на несколько секунд замешкался, борясь с душевными противоречиями, внезапно обуявшими его и рвущими мозг жгучими молниями: «Ему очень хорошо известно, где он находится, для чего он здесь, что есть долг и как он обязан относиться к врагам и к друзьям. Но с человеческой точки зрения, Анна была права – это безумие оставлять её в стане врагов, а самому идти обратно в это пекло, где каждую секунду кто-то рядом погибает, корчась в предсмертной агонии, в грязных, пропитавшихся и разбухших от крови мхе и лишайнике. Стоило послушаться её здравомыслящих, устремлённых к их взаимной счастливой жизни, слов, и все эти муки закончатся для него… да, для него одного – избранника фортуны, но не для его братьев по оружию, не для его верного Реликтового Гоминида и ещё сотен таких же отважных смельчаков. Или моё предназначение – во всеобщем безграничном мире? И тогда, моя любимая, права. Во всеобщем безбрежном океане жизни - моё дружественное прибежище, в океане который принимает меня готовый растворить в своих объятиях. По нему можно плыть в любом направлении, ловя попутный ветер, взмывая на гребень голубых волн. Однако он помнил и о другом пути полном испытаний и ужаса – о тернистой узкой тропе, вьющейся над зияющей адской пропастью и ведущей на вершину возвышенной горы Преображения». Это было самое трудное решение Непобедимого Ёжика, с того момента, когда он впервые увидел свет и сделал первый глоток воздуха, и он совершил его: – После свадьбы выбор ждёт: Хочешь сына или дочь? Две души найдут бессмертье В детском смехе, в колыбели. Вольное житьё прощай! Ты отец – держи штурвал! – Что ж, мудрые слова и они созвучны с моими желаниями, но до этого ли сейчас, любимый, когда кольцо жестокосердных недругов смыкается вокруг тебя? За кулисами этого вертепа стоит не кто иной, как Старый Филин, то, что Атилла совершал с помощью своих диких гуннов, коварный Юлик чинит интригами и заговорами: напугать лесных зверушек до благоговейно-мистического страха, вынудить само их существование, подобно земле, дрожать под их лапами, приневолить обитателей Юловской Пущи панически бросаться во все стороны, в надежде спастись от опасности и вызывать повсюду громкие завывания ужаса! Но когда он сеет свои злодейства и террор, он ни в кой мере не считает себя варваром, а даже наоборот – поборником справедливости, ибо он в некотором смысле уполномочен на это и наделен авторитетом звериной власти и стайной морали! Ты готов к борьбе с этим чудовищем? Поделись, что у тебя на сердце перед битвой? О, Повелитель Души Моей! – Если станешь ты моею Мы зажжем очаг семейный. Верь мне, Анна – я не лгу. Ежегодно по ребёнку, А в удачный год по двойне – Жёнам полнота к лицу! – Сделай милость – приди в себя, Ёжик?! Ты будто бы не слышишь моих слов о грозящей тебе опасности, смеясь в её, оскаленную ядовитым жалом Кобры, жуткую личину! Опамятуйся же! – Анна, не сочти за дерзость Мой весёлый вольный стих – Не узнаешь цену чувствам Не проверив прочность их! – Я была уверена, что ты ответишь именно так! Благословляю тебя, на подвиг! Я буду непрестанно молиться, идём же! ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ. Анна и Непобедимый Ёжик переходят в дом. Усаживаются перед камином. И у огня пьют горячий чай, продолжая дружескую беседу. Анна задаёт вопрос: - А что та женщина, на «Стихи.ру»? - Всё «наблюдает и смакует». - На пару с Филином? - Увы, на пару. – Давно не видно Стара на проекте. – Отсиживался в баре – пил вино. В хмельном угаре заглушая тщетно Укоры совести и даже слух прошёл: Лелеет мысль шальную перейти На «Формулу- 1», как автогонщик. – Стезю литературную забросив?! – Смеёшься? Ну, а мне немного жаль. Есть у него затея и другая. – Какая же, скажи? Я обещаю: Ты на лице улыбки не узришь. – «Собаководство пекинесов» – оцени! Ему в питомнике вольготней и уместней Свой нрав мятущийся смирять Селекцией щенков рычащих, Меж пуделей и чи-хуа-хуа! – Я вся вниманием горю! Ну, продолжай же, я прошу! – Недавно написал я эпиграмму, Чтоб приструнить зарвавшихся шутов Сердиться грех, но Боже, как приятно Увидеть униженье наглецов! Поотдохнув и свежих сил набравшись, Преобразился старый дуралей. Ротвейлером блохастым ощерился И рвать грозится глотки всем подряд! Я долго слушал и зевал сквозь дрёму О родословной благородных сук. Когда зацикленность такая на породе, То жди в помёте – по уроду в год! Стар любит прихвастнуть, Пред всеми, в час досуга: И к месту, и не к месту, Как-то невпопад и вдруг: «Мол, сам Пелевин жмёт при встрече руку. Да, что Пелевин – Винничук, мне друг!» В ответ, услышав визг: «О, Юлик, я кайфую!» Самозабвенно басенку прочтёт. Их у него полтыщи наберётся, Всё больше о мартышках или геях. В приматах озорных, он ищет вдохновенья. Свой дар поэта, лишь распутству посвятив, Описывая тех с кем дружен, Кто близок сердцу старика: Гиббоны голубые, шимпанзе - На них он тратит пыл искусный, И куцые остатки озаренья. Заметь: Ни женщины, природа иль мечта! - Занятный выбор для поэта. - Язык Эзопа и комедия Крылова Не злы, не пошлы, Поучительны в остротах. Жаль, что не хочет шут учиться, На пиитических примерах Дней минувших. Мишурную возню, избрав взамен Околотворческих агентов И саранчи литературной. - Прошу, не смейся, Будь терпимей. А лучше, просто обойди, Аристократ намного выше Их суетливой толчеи. Агрессии и злобе хама – Посредничество дипломата. Красноречивость, тонкость мысли Сумей изящно применить. Манеры, лесть, Слепят глупцов – Используй это грациозно, Уверенно и виртуозно, В своих намерениях и принципах Благих, Оставив искренность для дома и друзей. Скромняга Ёжик о себе: Луч чистый, светоч вдохновенный В дремучий лес проник на миг, Из тени вырвав ложь, интриги, Продажу ласк и безобразье, От красоты их отделив. ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ. Вдосталь откушамши чаю с крыжовенным вареньем и безмерно посмаковав свежие светские известия, Непобедимый Ёжик с Анною милостиво соблаговолили возжелать услады душ своих музицированием: - О, Анна, слышу с упоеньем Ласкающий мой слух припев Той песни, что, как луч вечерний, Как лёгкий ветер дуновеньем Мне дарит счастье и покой, Вновь оживляя из забвенья Мечты угасшей впечатленье, Вдаль уносящей словно сон. В манящий сонм любимых дум Свободный ум за вдохновеньем Вослед несётся окрылён, Туда, где нет тоски и скуки… Мысль бесконечный мир идей Восходом ясным озаряет И побеждает ложь и тлен! Так пой, любимая, прошу, Сладчайшим для души напевом. И если ангелы святые Его услышат невзначай, То вместо лир возьмут гитары, В желанье подражать тебе! Непобедимый Ёжик троекратно, с превеликою страстностью и негой лобызает устами своими Анну: – Лакомо сие, моя любушка! Подхватывает ея на длани свои и, увлекаемый пылом любовного искуса, спешно удаляется в опочивальню. И на десерт, Вам пару строк, О Кобре (вытерпеть не мог): Встревоженная колебаньем, Шурша травой, Из-под камней, Змея ползёт, со жгущим взглядом, Рот полон… ядом и хулой, Страшна для всех – не для ежей! - Спешить не нужно с гневным словом. Не ищет радость гений в злобе. Пусть вор ломает сейф, что пуст - Сокровища мои. Смеюсь! Оставим недругов в покое! Оставят ли меня они? Нет, я им слишком интересен! Так, ждите следующей главы!