Не пророчу я себе победы, а тем более – поражения. И слова мои не полпреды непонятного предвкушения необычной, нежданной радости, – ну, с чего бы ей вдруг появиться, – ведь буквально все дни моей старости будут в воспоминаниях биться, трепыхать на флагштоке тряпкой, бывшей ярким и гордым флагом, и глаза будут вместо сладкой наполняться солёной влагой, чтоб потом слезою пролиться, даже от самых близких скрытой. Улыбаясь, продолжу злиться у разбитого, в общем, корыта, ощущая в душе одинокость даже при благосклонном общении. Старость – это судьбы однобокость без победы в последнем сражении. Потому, ничего не пророча, почитая свои убеждения, ковыряюсь ночами в строчках я почти без удовлетворения