Посвящается Вершининой Софье Борисовне Полярными долгими днями, в предутренний час и ночной Тебе никогда не дадим мы надолго остаться одной. Не стоит цепляться за «нитку», ведь «нитка», ты знаешь, тонка… Всё будет как надо, поверь мне, окрепнут спина и рука…. Сойдёшь Ты с постылой кровати, отбросив неласковый плед… И станет победа над болью всеславной победой побед. Я знаю, даются не просто Тебе эти тяжкие дни Под гул безрассудства здоровых, - фальшивой насквозь болтовни… И что ж это с нами случилось, прошу Тебя, Солнце, скажи? Два «полюса» мира в единый не рвущийся узел свяжи! И вот Ты сидишь, ухватившись за душеспасительный стол, Что стал для Тебя в этой жизни, как в шторм угодившим, атолл; И благодаря за спасенье, ты с нежностью гладишь его Несмелой прохладною тенью, ладонь опустив тяжело; Ты с ним никогда не утонешь: спасая, он держит Тебя… Ты встанешь, я знаю, Ты встанешь… , что в трусости вздрогнет Судьба! Мой Ангел, мой Добрый Хранитель, душа Твоя – Солнечный Свет, Которым не раз среди ночи был Света просящий согрет, И проклятый всеми безумец, и мира последний изгой... Для всех у Тебя - утешенье, для всех - доброта и покой. Зачем Ты волнуешься, мама и водишь рукой по столу, Глядишь на икону Иисуса, что светится в левом углу? Должно быть, опять в треволненьях, за всех нас заблудших, одна? - В осеннем простуженном небе седая-седая Луна… Придёт к Тебе белая кошка, придёт к Тебе беленький кот: Одна промурлычет о чём-то, о чём-то другой пропоёт…; Обнимут с кошачьей любовью…, и боли Твои заберут… Как будто бы снова на время забытую силу вернут. Спрошу я Тебя, и ответишь мне тихо и ласково Ты: ''Живите, не ссорьтесь, ребята… Живой не мутите воды…» Посмотришь с улыбкой и скажешь, дыханье на миг затая…: «Умилостивь, Божия Матерь, Иисуса мольбой за меня…» Закончится долгое время. Возмогшая духом воспрять, Ты выйдешь из тесного мира, в котором лишь стол да кровать... ................................... А ну, собирайся на воздух… (и не уговаривай, мать…), Где в мягкой купели под солнцем Ты будешь весь день отдыхать; Но прежде Тебя мы усадим на крепко устроенный «трон»; Представь, что сейчас Ты увидишь, как чайки гоняют ворон, Любимое озеро, лодку, а в лодке Витька Хорошка, Соседа-балбеса Николку, что пакастит исподтишка, Прополотый чёрноземельный картофельный наш огород, Мостки, где плотву караулит огромный савохинский кот… И камень, и палка, и ветер, и чайка, и овод-дурак Готовы помочь Тебе, мама… Готовы… Да, только вот как? Завидев Тебя, оживают на стареньких клумбах цветы; Учуяв Тебя, прозревают рабы вечной ночи – кроты; Клубничные грядки пылают малиново-алым огнём И радостью жизни сияет зари золотой окоём. Не знаю, кто может на свете к Тебе в этот час быть суров… И ждёшь Ты всю ночь их – заветных, природных своих докторов. Полярными долгими днями, в предутренний час и ночной Тебе никогда не дадим мы надолго остаться одной. Не стоит цепляться за «нитку», ведь «нитка», Ты знаешь, тонка. Всё будет как надо, поверь мне, окрепнут спина и рука… Сойдёшь Ты с постылой кровати и выйдешь из дома на свет… И станет победа над болью всеславной победой побед!