Кажется мир усталым, кажется всё иначе с тех пор, как тебя не стало, не радуется и не плачет. Какой-то он безразличный, запущен и неухожен. И я, – говорить неприлично, – себя ощущаю прохожим, нездешним, ненужным, случайным. И сердце почти не бьется. И стать никогда изначальным мне уже не придётся. Бодрость, хотя и фальшивой, но на лице моём будет, и показушная живость продержит на волнах буден, чтобы тебя продолжить, делом полезным и словом. Так поступать я должен, хоть нету во мне основы. Были когда-то стержни во мне, что ты соорудила. И нынче меня только держит остаточная, но их сила.