Изношен годами на шахте, а в детстве проклятой войною. На коммунистической вахте стоял я со всею страною. За так, или попросту даром себя отдавал я отчизне. Теперь в существе моём старом осталось немного для жизни. Но всё ж кой-какие остатки подпиткою служат надежде, что будет ещё всё в порядке, а, может, и даже, как прежде. Не то, чтоб ещё адюльтеры встречались послушному телу. А я бы с кусочками веры был годен к какому-то делу. И был бы к себе ироничным, неплохо б, как в прошлом столетье, и чтобы смотрелся отличным, а не отлупцованным плетью и не был умишком покинут до самой, до финишной ленты, и не был никем я отринут и были б на сайтах клиенты.