Всё явственней внутри стена. Она то родиной была, то повисала, как звезда Давида в игре детей, чьё истинное зло столь слепо, сколь и очевидно. Её пытались силой взять не раз из детства взросшие плебеи: где ложь, а где глубинный страх, но как возьмёшь, что много выше нас? Стена росла, и мгла росла за нею – обеим было нечего терять.