Перейти к основному содержанию
По следам чудовища. Глава 18
ГЛАВА 18 Миха шел вперёд, пробираясь сквозь промозглые сумерки. Сверху падал пепельно-белый снег, похожий на траурное конфетти. Колючие деревья глубоко вмёрзли в наледь и теперь напоминали собой, чудовищную помесь кристаллической розетки и тернового венца. Небо озарилось вспышкой молнии. Один краткий миг, ничего не было видно, а затем, парень обнаружил, что бежит по крови. Она смешивалась со снегом, превращаясь в густой кисель, обильно паривший на морозе и пахнущий чем-то сладковатым. Следующая вспышка молнии породила фигуры. Их было много. Они мерно плыли над поверхностью красной земли. Воздух сочился их шепотом. Прислушавшись, Миха понял, что все они повторяют его имя. Они пришли сюда не просто так. Они искали его. Парень узнал их. Это были бандиты, которых ему пришлось убить в оазисе. Вот их главарь. Он тщетно пытается собраться воедино. Одна рука удерживает другую часть его тела, но всё попытки тщетны. Верхняя часть туловища всё равно сползает по косому разрубу, отчего тело здоровяка смахивает на какой-то чудовищный бутерброд. Рядом с ним лучник. Его голова не держится на плечах, и ему приходится постоянно её поддерживать. Дальше ещё кто-то. Обе его руки отсечены, а грудь перечёркивает ужасный разрез: такой громадный, что видны рёбра, вывороченные ударом громадного меча. И ещё, и ещё, и ещё мертвецы… Следующая вспышка молнии, и неожиданно вокруг появились гремлины. Вот уж о ком Миха ни капли не жалел, но маленьким бестиям этого и не было нужно. Они пришли не для того, чтобы совестить его своей гибелью. Парень с ужасом и отвращением увидел, что вместо этого, каждый из них забрался в рот одного из мертвецов, и тогда части разрубленных тел начали соединяться. Нет, раны не зажили. Просто, отрубленные куски, словно приклеились друг к другу, прикипели разом свернувшейся и почерневшей кровью, нанизались на острия торчащих обломков костей. А потом, вся эта толпа окровавленных порождений Михиного кошмара бросилась на него, хрипя, бешено меся ногами красную жижу и бессмысленно взирая десятками мутных зрачков. Вырвавшись из рук первого мертвеца, парень побежал, отчаянно расталкивая толпу. Кто-то схватил его за волосы, но, подгоняемый вперёд животным ужасом, Миха рванулся изо всех сил, оставив в мёртвой ладони лишь длинный чёрный клок. Сделав это, он обернулся. Всего на мгновенье. Зря… Жуткое месиво мёртвых тел наступало ему на пятки, протягивало вперёд свои холодные ладони, сжимая и разжимая иссохшие синюшные пальцы. Они продолжали произносить его имя, хрипя его в самое ухо убегавшего. – Михаил! Михаил! Михаил! Ты помнишь, что ты сделал? – шептали они. Воину уже начало казаться, что звук этого страшного хора вворачивается в его мозг, проникая в самую его сердцевину. Он бежал вперёд, хрипя, задыхаясь и кашляя от собственной слюны, попавшей в горло. Он бежал туда – в единственное место, где он мог бы найти спасение. В горы, видневшиеся на горизонте. В свете вспышек молний, было заметно, что их склоны были почти такими же красными, как равнина, расстилавшаяся вокруг. – Туда! Туда! Туда! – пульсировала в его сознании единственная мысль… --------------------------------------------------- – А-а-а-а-а!!! – Миха заорал и проснулся. Он обнаружил себя на полу. Сердце стучало в грудь, словно кредитор в дверь давнего должника. Простыня, обвившаяся вокруг шеи, словно удавка, насквозь промокла от пота. Сорвав её с себя, воин поднялся на ноги. Он плохо помнил свой сон, но ощущение непередаваемого ужаса прочно засело внутри. Чтобы успокоиться, он начал бродить по комнате. Мягкий ворс ковра приятно массировал ноги и давал возможность отвлечься от черного хоровода мыслей. Кажется, это действительно помогало. Что-то тихо, но настойчиво стучалось в окно. Подойдя к нему, Миха обнаружил, что это – громадные мохнатые мотыльки. Стая ночных насекомых по какой-то, им одним ведомой причине, настойчиво билась в стекло, отделявшее помещение от улицы. Их было не меньше дюжины и время от времени прилетали новые. Какие-то из них кружили, какие-то ползали. От обилия их мельтешащих тушек, Миха уже не был в состоянии различить то, что происходило снаружи. Это зрелище завораживало и немного пугало. Трепетание десятков крыльев, и звук ударов их тел о стекло погружал воина в какое-то странное состояние. Парень приложил руку к прохладной поверхности окна. Удары и тихий звон передавались в его раскрытую ладонь. Он чувствовал даже то, как крохотные коготки мохнатых ног царапают гладкую поверхность прозрачной преграды. Внезапно, за окном что-то промелькнуло. Если мотыльки были размером с ладонь, то это новое нечто, было раза в четыре больше. Окно под Михиной ладонью внезапно взорвалось фонтаном брызг, и весь мир, вместе с царапающими коготками, шелестом крыльев и холодом ночи, ворвался внутрь, смешиваясь со звоном осколков, разлетающихся в стороны и ранящих кожу. Что-то увесистое ударило Миху в плечо. В немом ужасе парень перевёл взгляд на пол. Там лежала какая-то ночная птица, напоминавшая сову. Правда, клюв у неё был длиннее и не такой загнутый. Кажется, от удара об стекло она свернула себе шею и теперь конвульсивно трепетала у ног воина, судорожно раскрывая рот и переживая мучительную агонию. А мотыльки тем временем не ждали. Они стали садиться на Михино тело и ползать по нему, временами вспархивая своими крыльями. Садиться на ноги, на живот, на лицо. И тогда Миха вышел из ступора и заорал. В ужасе отряхиваясь от этих существ, он ринулся к двери. Сбросив засов дрожащими руками, он выбежал в коридор и понёсся, не разбирая дороги. Снова услышав позади себя сухое трепетание многочисленных крыльев, он открыл первую попавшуюся дверь и, забежав внутрь, захлопнул её прямо перед носом всей этой несшейся за ним жуткой тучи. Прижимая дверь спиной, он нащупал засов, тут же задвинув его до упора, и только потом позволил себе в изнеможении съехать на пол, отдуваясь и громко дыша. – Вламываться в чужой номер посреди ночи, да ещё не постучав - это довольно невежливо. Вы так не находите? – услышал он внезапно чей-то голос. Поняв, что случившееся и вправду выглядит довольно странно, он начал лихорадочно соображать, как всё это объяснить, правда, фантазия только что прислала ему письмо, в котором услужливо извещала, что собирается в отпуск, шлёт воздушный поцелуй и просит как-нибудь справиться без неё. – Я… Там вот… мотыльки… они на меня набросились, а птица выбила мне окно… – Миха понимал, что несёт сущую околесицу, но фантазия заявила, что если он не даст ей догулять каникулы, то она обратится в басманный суд, и Михе оставалось только скорбно вздыхать и надеяться, что санитары ещё не в пути. – Молотком? – спросил тем временем голос из темноты. – Что молотком? – не понял вопроса парень. Оно и не удивительно. В данный момент, он вряд ли прибавил бы два к трём, а тут вдруг оказалось, что ещё и нить беседы удерживать надо... Птица, спрашиваю, выбивала окно молотком, а мотыльки, наверное, были вооружены ножами? - на этот раз, в словах говорившего слышалась явная насмешка. Миха, наконец, успел сообразить, что, судя по тембру, его собеседник парень, причём, наверное, ещё помладше него самого. – Да нет… Не были… – пробормотал он, всё еще не зная, как себя вести в этой странной ситуации. – А ведь ты – не такой уж и страшный малый. После твоего боя с тем громилой, я начал думать, что ты какой-нибудь профессиональный головорез, да и вообще сильно засомневался, что ты человек… Услышав это, Миха осмелился подойти ближе. В свете двух лун, светивших в окно, он наконец-то, смог рассмотреть лицо своего собеседника. – А-а-а! Так значит это ты! – холодно протянул воин, увидев всклокоченную голову курносого, высунувшуюся из-под одеяла. Кажется, после этого открытия вся его растерянность прошла. Хозяин номера явно почувствовал металлические нотки, появившиеся в голосе собеседника, поэтому не решился продвигать свой сарказм и дальше, хотя тот и был довольно уместен. Всё-таки не каждый день кто-то врывается к вам ночью в одних портках и несёт всякую ахинею про ужасных мотыльков. – Я понимаю: наше первое знакомство слегка не задалось… Кто угодно помнил бы нечто подобное… – вздохнул курносый. – Да уж! Ты настолько прав, мой юный друг, что я вручил бы тебе что-нибудь похожее на приз, да только, как назло, под рукой ничего подходящего нет! – язвительно проговорил Миха, разводя пустыми руками и показушно демонстрируя свой более чем скромный костюм. Правда обида, нанесённая ему этим недомерком, не была такой уж прям большой. Во всяком случае, на кровную месть она не тянула… Да и вообще, если подумать – Миха с ним уже давно за неё расплатился. Поразмыслив, он решил разбавить напряженную атмосферу. – Ладно, это было давно… Но мне вот что интересно: каких демонов оно тебе было надо? Весёлая шуточка, типа? Встречайте и катайтесь по полу! Ты бы ещё чьи-нибудь фекалии, завёрнутые в бумагу, под дверью у меня поджег. Это даже не настолько остроумно, чтобы тянуть на мало-мальски интересное развлечение… Услышав этот упрёк, паренек скорбно вздохнул. – Да, нет. Это не развлечение и не баловство. Дело в том, что в тот день, когда ты только пришел, меня и ещё нескольких вызвал к себе Змей… – А-а-а! – Михино лицо тут же озарилось вселенским просветлением. – Дай угадаю! Если бы вы сумели меня вконец замучить и заставили отсюда убраться, то стали бы Стальными мечами. Именно так вы и заместитель рассчитывали сначала, а когда я так эффектно отметелил того здоровенного обезьяна, вы резко передумали, – осмыслив эту логическую цепочку, Миха понимающе кивнул. – Спасибо за откровенность. Ладно, не волнуйся. Если бы я помнил все свои неприятности, то уже давно без волос бы ходил … Я не сержусь на тебя. Вернее… Ты для меня – вообще никак, – на этой фразе, он равнодушно пожал плечами. – Ясно… Ну что же… И на том спасибо, – повесил голову курносый. Михе вдруг почему-то стало его жаль. – Да ладно тебе! Не раскисай! Твой шанс ещё настанет! Всё равно, становиться Стальным мечём, не имея необходимого уровня, – верная смерть. Не пытайся сорвать денег поскорее, лучше побереги шею. Она ведь у тебя одна! – «Кому я это говорю!? – вздохнул про себя он. – Я ведь и сам точно такой же болван, который двадцать раз уже должен был помереть, да просто смерть пока брезгует! Или наоборот – терпеливо ждёт десерта…» В ответ на это курносый улыбнулся. – Я тоже много думал об этом и решил для себя примерно то же самое. Я всегда был готов к трудностям и всё равно добьюсь своего. Не так уж и важно, что халява сорвалась, – бодро хмыкнул он. Было похоже, он и не думал отчаиваться. – Рад это слышать, – улыбнулся ночной гость. Кажется, его неприязнь к собеседнику начинала проходить. – Если что – можешь звать меня Миха, – представился он. – Миха? Странное у тебя имя… Не пойми неправильно! Каких только имён не найдёшь, но у меня отец работает в портовой таможне, и раньше он частенько брал меня с собой. И при всём при этом этом я, представь себе, никогда такого имени не слышал, а ведь я кого только не видел! Даже прикинуть могу… У нас самое распространённое имя это, пожалуй, Джо. На каждые человек сто непременно найдётся один Джо. В Ларии это – Ийлоги. Много их там… Или сюда приезжало много. Тебе не интересно? Извини, я чего-то начал чушь молоть… – смутился курносый, видя, что Миха начал хохотать. – Да ничего! Это ты прости, что перебил. На самом деле, мне было очень интересно! – в этот момент, парень окончательно понял, что курносый, совсем не ублюдок, а просто неуверенный парнишка, который, конечно же, горит желанием двигаться дальше и впопыхах хватается за любой вариант, без разбора. Неуверенный – не потому, что он плох, а потому, что поначалу трудно вообще всегда и всем. Уж кто-кто, а сам Миха это давно понял. Впопыхах – не потому что дурак, просто опыта – ноль. Искать свою дорогу всегда непросто, особенно, если ищешь в одиночку. Были б толковые друзья – всё пошло б куда сподручней… Тем временем, поняв, что за все этим огородом из слов он так и не назвал собственного имени, паренёк продолжил говорить. – Извини, я не представился: меня зовут Васион… Что это за звук? – он тут же как-то внезапно осёкся, резко разворачиваясь к окну. Там разворачивалась уже знакомая картина. В окно бились гигантские ночные бабочки. Их мельтешение и скрип крошечных коготков по стеклу, неприятно отдавались по нервам. – Извини, но кажется, мне пора, – вымученно улыбнулся его собеседник. Открыв дверь, ведущую в комнату, он опрометью выбежал в коридор. Втягивать в свои странные проблемы своего нового знакомого, Михе не хотелось. Он вообще трудно сходился с людьми, поэтому ценил свои знакомства, пускай даже и с бывшими врагами. Твари терпеливо дежурили на потолке. Едва завидев цель, они сорвались со своих мест и ринулись прямиком к своей жертве. Прикосновения их мохнатых тушек и членистых ножек было настолько омерзительно, что Миха ещё быстрее понёсся вперёд по коридору, судорожно отряхиваясь и визжа, словно истеричная барышня. Нет, ну а как бы повели себя вы в такой ситуации? Выбежав в зал со статуей, он, словно на манеже амфитеатра, начал носится вокруг изваяния, сопровождаемый своей нелепой свитой. Десятки причудливых теней, отбрасываемых действующими лицами, от света дюжины светильников, расположенных по периметру, заметались на полу и на стенах, разводя демонический карнавал, полный визга, топота и шуршания, от которого даже мёртвого хватил бы удар. Где-то сбоку послышался нестройный хор, состоявший из звона разбитой керамики и падения каких-то металлических предметов: это кто-то из слуг, на свою беду, работал ночью. Угораздило же его выйти из Северного крыла, именно сейчас. Такой бесовщины он, наверное, в жизни не видал. Особенно сокрушительное впечатление она производила в первые мгновения, да ещё при неожиданном появлении из-за угла, что, собственно говоря, и произошло. Несчастный малый так и не сумел подняться с пятой точки, до тех пор, пока вся эта какофония не удалилась в направлении Восточного крыла – это Миха убежал к выходу. Найдя его, он распахнул дверь на улицу и побежал, не разбирая дороги, куда глаза глядят. На бегу он сминал клумбы, заботливо взлелеянные кем-то из обслуживающего персонала. Меж тем тучи насекомых, роившихся вокруг, начинали стремительно увеличиваться. К мотылькам присоединились комары, мошка и прочая дрянь, образуя что-то вроде мельтешащей ауры. Беглец этого даже не заметил. Он на всём бегу проламывал кусты, словно комета, тщетно пытающаяся стряхнуть свой хвост. Вероятно, он был совершенно не в курсе, что ещё ни одной комете не удавалось сделать что-то подобное в столь скромные сроки. Бегая по территории, словно ошпаренный, благо, хоть орать со временем перестал, он незаметно для самого себя оказался на заднем дворе. Здесь находился тот самый – тёмный угол заднего двора, бережно хранивший в своих недрах тот самый достопамятный гонг, с самого с ранья безжалостно будивший народ на тренировки, на которые молодому воину, кстати, больше не нужно было ходить. Лучше бы он ходил на тренировки! Вероятно, из чувства мести (а чем это ещё объяснить? Не спешкой же…) Миха и влетел в гонг лбом, огласив окрестности далеко не мелодичным звоном. Правда, чтобы разбудить местных, обычно применялся кованый таран на цепях, весом больше сотни килограмм, а до него Михиной голове всё же было далековато по параметрам. Ввиду этого происшествие так и осталось без каких-либо последствий, если не считать здоровенной шишки, на лбу «тарана». Ещё в этом закутке располагался всякий строительный мусор и множество построек типа «сарай». В общем – это был тот самый, до боли знакомый вид, который воин имел счастье ежедневно лицезреть из окна своей комнаты… Которое ныне было выбито. Подбежав к сараям, парень начал дёргать все двери подряд, пытаясь попасть внутрь хоть какого-то из строений. Одна из дверей, как ни странно, подалась, к неописуемой радости преследуемого. Миха, как раз, с дрожью уловил над своей головой хлопанье чьих-то размашистых крыльев. – Если в меня ещё и птицы начнут бросаться, тогда вообще труба! – в ужасе подумал он, отплёвываясь от какого-то мотылька, ползущего по его губам и захлопывая за собой спасительную створку. Несколько секунд спустя, в крышу низенького сарая что-то явственно бухнуло, но та была сработана из крепких досок, поэтому выдержала. Внутри было темно. Лишь через несколько тонких щелей в стенах, проникали тощие лучи лунного света, ярко серебрившего ночной туман, поднимавшийся от простывшей в ночи земли. Продолжая стряхивать копошащихся на нем насекомых, Миха истерично топтал их ногами, срывал с себя и давил об стену руками, пока на нем не осталось никого кусающего, шуршащего или ползающего. Закончив это непростое дело, он немного перевёл дух. – Так вот о чём меня хотел предупредить кухонный, – подумал молодой воин, одновременно с этим осматривая свою босую ступню. Кажется, бегая по клумбам, он что-то загнал себе в ногу и даже не почувствовал от страха. Нащупав пальцами длинный шип какого-то растения, парень с облегчением выдернул его из ранки. – И перемотать-то нечем! – он осмотрелся вокруг. Вдоль стен рядком стоял садовый инвентарь: вёдра, лопаты, тяпки и иже с ними - ничего подходящего. – Ну, ладно! Видно не судьба! – вздохнул он. И в самом деле: не от порток же отрывать. Они и так с трудом держали Михин внешний вид в рамках условно приличного. Стены сарая тем временем были полны звуков копошения. Парень представил себе шевелящийся ковер из насекомых, покрывавших его стенки снаружи, и на секунду ему стало дурно. Временами что-то снова и снова массивно бухало по потолку. – Хорошо, хоть из земли никто не выкапывается! – подумал Миха и похолодел от этой мысли. Осторожно ощупывая землю, он приблизился к одной из свободных щелей между досками. Если очень постараться, через неё можно было рассмотреть то, что творилось снаружи. Выглянув во двор, он не заметил ничего особенного, кроме нескольких комаров, летящих в направлении его сарая. – Отлично! Здесь я и пересижу до утра! Надеюсь, хоть тогда всё успокоится… – подумал воин, обнадёженный тем, что находится под защитой своей «крепости». – Выкусите, гады! Опять я вам всем не по зубам! – злобно прошептал он в темноте, показав кружившим снаружи насекомым знак, который в интересах цензуры лучше бы в темноте и оставался. Так прошло пару часов. Заснуть не получалось. Миха просто не мог спокойно сомкнуть глаза под такие звуки. Внезапно, до его слуха долетел какой-то шум, напоминавший звук открываемого, а потом закрываемого обратно окна. Затем он стих, и на смену ему пришли другие шумы. Это несомненно были шаги нескольких человек и какой-то шелест, словно эти люди волокли по земле что-то увесистое. Подавшись к своему наблюдательному посту, Миха и вправду увидел двоих людей. Рассмотреть, кто это, не представлялось возможным. Ребята были облачены в просторные чёрные хламиды с капюшонами, надетые таким образом, что скрывали и фигуры и лица. – Кого только не носит здесь по ночам. Может слуги работают? – подумал Миха, но потом отмёл эту мысль. Если немного поразмыслить, вся эта картина была похожа на… Да, именно на это! А свёрток, как казалось, немного даже шевелился. В этот момент, странная парочка успела скрыться за поворотом стены, ведущему к торцу Западного крыла. – Ядрён батон! – только и смог сказать парень. Ничего умнее ему в голову, на тот момент, не пришло. Обречённо распахнув дверцу сарая, он стоически вырвался наружу, героически прорываясь сквозь жужжащее облако. Отчаянно отбиваясь от него руками, он ринулся в сторону, в которой скрылись непонятные индивиды. Подбежав к углу, за которым они исчезли, он снова их обнаружил. На этот раз, «хламиды» пробирались сквозь заросли шиповника, густо посаженного дальше – между Западным и Южным крылом. Увидев эту картину, Миха прибавил ходу, но всё равно не успел добежать туда до того, как люди в чёрном скрылись в зарослях. Это было проблемой… Вы пробовали пробираться сквозь шиповник голышом? Я – нет. Вы, думаю, тоже. На секунду притормозив перед колючей стеной, молодой воин на всех парах ринулся в обход. Через десять секунд он уже оказался с другой стороны, однако, как ни странно, там никого не оказалось. Никого! Миха готов был поклясться, что всё это ему совсем не привиделось, но спрятаться тут было совершенно негде. За кустами располагались лишь клумбы и здоровенный памятник – мемориал, поставленный когда-то очень давно, каким-то павшим героям, в честь победы в какой-то Северной войне и выполненный в виде величественных барельефов и надписей, вытесанных на кубе, сложенном из гранитных блоков, позади которого возвышалась внешняя стена территории Мечей. Вдоль шиповниковой стены, тянулась аллея молодых деревьев, которая хорошо просматривалась в обе стороны. Михе видел, что свёрток был увесистым и за дюжину секунд, на которую он потерял своё видение из виду, особенно далеко с ним не сбежишь. Ради очистки совести, парень пошуршал в кустах, параллельно, отчаянно отбиваясь от насекомых: снова ничего. Просто ничегошеньки! – Да что за чертовщина тут творится?! Я что, с ума что схожу?! – воскликнул он, снова бросаясь обратно к сараю. Находиться на улице было не просто невыносимо – это было смерти подобно. Миха уже, кажется, весь был искусан комарами, мошкой и даже… мотыльками. Эти твари, оказывается, тоже кусались! Проклиная всё на свете, парень, что было сил, бросился бежать обратно – в своё убежище.