* * * Явился Бог! И был Он строг и прям. И разом смолкли все, скандалящие в зале. А Он молчал… А Он смотрел упрямо, и озирал пространство с укоризной. И устыдились все. И каждый оглядел притворным, торопливым оком - мысли, и устыдился снова, хоть и не заметил такого, от чего приходят в стыд - обычная полуденная каша из ненависти, зависти, высокомерия и общего хихиканья над тем, над чем и полагается хихикать. Чего же тут стыдиться? Но Бог пришёл. Он смотрит с укоризной… А значит устыдимся просто так - абстрактно. В конце концов, ведь стыд - благое чувство, которого не стыдно никому. Особенно, когда стыдимся - дружно! Когда свершаем ритуал стыда. Раз в год… Бывает, что и реже… Но уж зато не притупляется нисколько благого ощущенья острота. Похоже, что доволен нами Бог... По крайней мере, он не сердится, как будто… Молчит... Молчит, и улыбается как Будда. Молчит... В конце концов... Чего же он молчит?.. Зачем явился он тогда? Когда не хочет даже рта раскрыть? Ведь это граничит с неприличием: придти, ввести в смятение почтеннейших людей, заставить их стыдиться,.. а самому молчать себе... Молчать и улыбаться какой-то двоесмысленной улыбкой. “Эй, Бог! Скажи нам речь!” “Эй, прояви Своё к нам отношенье!” Скажи, смиренно ждём, - склонились, - твоего суда. На всё готовы мы. Ну например: смешай нас с прахом, Бог! Наверное мы это заслужили, наверное погрязли мы в грехах. Пусть покорёжит гнев твоё лицо - охотно примем гнев,.. но только молим мы Тебя: не улыбайся! улыбкой этой страшной и смешной. Невыносимой, странною улыбкой. Такою отрешённою... А может... ты даже и не слышишь нас, о Боже?! Ты нас не замечаешь может быть?.. Блуждая по извилистой вселенной, Ты незаметно для себя забрёл в наш мир, остановился на одно мгновенье, (которое течёт для нас века) задумавшись какой-то Божьей мыслью, - и вот сейчас ты снова двинешься, уйдёшь, и никогда Тебя мы больше не увидим, как скроешься за первым поворотом вселенной лабиринта. И напрасны все будут наши поиски и плачи, и помыслы о Боге. Ты уйдёшь, и даже не заметишь, что оставил в сердцах ничтожных тварей вечное томленье. И вечную тоску познанья Бога... А Он по-прежнему молчал и улыбался… Казалась издевательством улыбка. Сулила надувательство она. Ведь Он исторг из наших душных тел, из душ телесных наших - вначале стыд и страх. Затем восторг и восхищение вершиной мирозданья. Но вызвав, сам же не заметил их. А этого простить никто из нас не может: прилюдно выставить на самый на показ нагую душу... И без всякой пользы!.. Ни знаком, ни движеньем не одобрив изысканно разыгранный спектакль. Да не спектакль, - а живые чувства (но это всё равно и даже ещё хуже)... И мы сперва тихонечко, тихонько,.. с опаской,.. со всех сторон мы Бога обошли,.. и, видя, что Он бездействует, набросились все разом… И били Его, страшно, долго били… Покуда не прикончили...