Здесь кошки из парадных по утрам, К своим делам чердачным и подвальным, Выходят посидеть в проёмах рам Без стёкол, и грехом заняться свальным. И ветер, непременный режиссёр – В приморских городках без ветра, как же – Сгребает мусор, скудный снег и всё В лицо бросает. И, многоэтажен, Грудится справа новенький район. И небоскрёбов серые массивы Меня обступят с четырёх сторон, Убоги, однолики, некрасивы... Как эта середина февраля Окоченела в ожиданьи марта, Всего-то две недели отстрелять... От дворника разит и грязен фартук – Он тоже в ожидании весны. Кивает старый – Здравствуй, Николавна. Ну как спалось, какие нынче сны? Киваю – а чего мне? Сплю я славно. И выползаю в стареньком пальто, Размять за ночь скукоженное тело. Пройти в ларёк – в кармане целых сто Родных рублей. Природа помертвела. Всё чёрно-бело. Толстые грачи, Вернувшись с элеватора, балдеют. Бесплатные, халявные харчи Зобы раздули... Шустрые халдеи Бубнят на арамейском языке И косятся семитскими глазами, Собака в замороженном песке Заначку ищет. День февральский замер, Цепляется за цифры на часах Кривой, наверное, минутной стрелкой... Мечтает дворник сотку засосать, Потрафить разбуянившейся белке. Халдеи продают календари По сто рублей. И у меня без сдачи. Куплю и начитаюсь древних притч – Прекрасный повод с кем-то посудачить. Хоть с дворником – и дворник человек, Возможно, что ему похорошеет. ...Халдей посмотрит из-под толстых век. И не продаст. И посулит «по шее». 14.02.15.