Больница – 1 О, как восхищает собою февраль Серебряной сканью окон… Там где-то в тумане теряется край, И тысячекратно знаком, Опять потрясает мятежностью грив Метелей в преддверьи весны, И низким лучом коридор озарив, Толкает – иди и смотри… Иди и смотри, дорогая моя – Куда? Коридору конец. Окно. И всё та же за ним колея Глотает растаявший снег. Всё те же, всё то же. И звук за спиной Всё так же натянут, как нерв. Конец коридора. Забито окно. Отсюда не вырваться мне. Ты помнишь, ну, милый, давай, вспоминай – Тогда был такой же ландшафт, Такой же февраль – не апрель и не май, Мы выпили на брудершафт. И, вытолкав стёкла – локтём иль спиной – Не помню – мы вырвались вон. Ах, как же тогда мы летали с тобой… Совсем не боялись окон. 20.02.15. Пятница. Больница – 2. Не нашедшие цели, пролетают слова, Стать могли панацеей, да не стали едва. Не сумели, не знали, что зависит всё от Безысходной печали, и за окнами вод, Всё текущих по стёклам коридорных окон… Всё на свете промокло, не идёт почтальон, Не несёт Ваших писем, не звонит у дверей. Дождик зимние листья смоет с календарей… Свет горит вполнакала, выпадающий из Темноты зазеркалья, серебристо-мучнист, Как летящая морось предвесенних дождей, Голос ломкий, как хворост, и зовёт меня – где Где ты, Анна, Мария? Где ты, Аннабель Ли? Голос мой, говори, я… Я не здесь, я вдали. Голос мой, что ж всё тише? Неужели, пора? И сосульками с крыши обтекает февраль. Двадцать первое… Поздно. В окна смотрит весна. Только кончился воздух. Темнота. Тишина. 21.02.15. Суббота. Больница – 3 Пишите мне, пожалуйста, мой свет, Мне Ваших слов необходим рисунок. Ещё вчера, коварная Кицунэ Мела хвостом – а нынче в синеве Сплетает ветер ленточки ветвей. Уже слегка, по чёрному – зелёным, Взлохмаченные волосы у клёна. Пишите мне, пожалуйста, мой свет, Без Ваших писем мне покоя нет. Сдаёт зима последние посты, И возвращаются тихонько птицы – Едва успели в декабре проститься, И снова все прибрежные кусты Полны грачами. Гомонит пустырь. И солнце так слепит глаза, так низко Февральский росчерк солнечного диска, Воскресный танец в яркой синеве… Пишите мне, пожалуйста, мой свет. 22.02.15. Воскресенье. Больница – 4 Температура снова не на шутку – Откуда, что? Скажите, милый друг? Вы пишете мне что-то? Если вдруг Вернусь, ну, даже просто – на минутку, Я что-то там найду? Хоть пару слов, Так – ни-а-чом))). О птичках, о прудах, Возможно, Чистых, о нечистых, да – О Берлиозах, Аннушке – улов Быть должен неплохим, на воскресенье. Но, если вдруг, Вы сами не в себе, И Вас терзает персональный бес, Не допуская Вас к соизволенью, Хоть что-то думать-сочинять-писать – Не беспокойтесь – стоит ли трудиться, Изображая быт в весёлых лицах, Когда февраль раскрасил небеса Сегодня в чёрный. Странная причуда – Там, что ли ночь? Так рано и темно. В больницах, видно, так заведено – Чуть вечер – что откуда… что откуда… 22.02.15. Воскресенье. Больница -5 Куда ты, Ангел? Не торопись. Негоже с фресок линять старинных Сквозь занавески глаза слепит, Не держат свет кружева гардины. И ты останься. Пока. Вот здесь – На тусклой фреске. Под солнцем ярким, В луче танцует пылинок взвесь. На старой фреске пустеет арка – Мой милый Ангел босые ножки С картины тянет и хочет слезть. Ещё немножко, ещё немножко – Куда ты, милый – своих ли стай Достичь мечтаешь – не улетай. Смотри – и так одиноко в небе, А месяц скрюченной коркой хлеба Один катается... Вон трамвай, Смотри – успеем ли? Быстро-быстро... Вскочили, едем... Закройте дверь! Но что там щёлкнуло? Это выстрел. Ну, вот и верь вам, что вы бессмертны, Поникли крылья. А ты всё шепчешь – Поверь... поверь мне... И улетаешь, как будто таешь... Ну, что ж ты, Ангел? Не улетай. 24.02.15. Вторник. Больница –6. Не надо музыки – дышать верните. Потом-потом-потом, когда-нибудь, Наслушаемся разной этой прыти, Напляшемся. Теперь дышать – вернуть. Сейчас откройте – что там перекрыли? Куда-то мимо ветерок свистит, И мельница задаром крутит крылья, А мельничиха спрятала в горсти Все снасти управления крылами… Ах, старая – зачем они тебе? Смотри, как ослеплёнными ослами Вращается, спускается с небес Тяжёлый жёрнов, воздух раздающий. И веретёнца тоже, где-то там, Те самые – друзья бесед о сущем – Бесед-прогулок по таким местам, Где птица-Филин обо мне заплачет – Когда ты резко обернёшься вдруг… Мой свет, прости – не может быть иначе На расстояньи вытянутых рук. 25.02.15. Среда. Больница - 7 Снилась всё та же, худая – синее-синее платье, Так же смотрела – лукаво, искоса, из-за плеча. Что рассказать ты хотела? Как же мне это узнать-то? Снова появишься ночью, чтоб усмехаясь, молчать? Знаешь – а я тебя помню. Странно. Полвека минуло... Больше? Конечно же, больше. Память моя, как часы. Твой полупрофиль красивый – эти высокие скулы, Этот каштановый локон, выбившийся из косы. Снилась моя дорогая, добрая-добрая мама… Юная-юная мама… Как мне тебя называть? Воздуха нет почему-то, свет очень тусклый и… амок! Мама ты слышишь – качает Пасмурный Ангел кровать… Мама, скажи – это Ангел? Что ему надо – мне страшно. Он приходил за тобою? Он тебя за руку брал? Тлеет китайский фонарик – красный дракончик бумажный, Криво и косо надетый на раскалённое бра… 25.02.15. Среда.