Не спится служивому псу. Встанет, походит, снова полежит, а то и тявкнет, так больше для бодрости. Соседский сторожевой вздрогнет и тут же откликнется; - Ты, это что? - Да так, не спится что-то, - оправдывается служивый. - А ты забей! Им сколько не гавкай, всё та же похлёбка из пустых щей! Через дорогу пёс цепной, услышал их беседу и давай хохотать. Однако смешно же ему. Всю деревню своим хохотом разбудил. А новости быстро здесь расходятся, глядишь, уже с каждого двора слышно как скалятся. От всеобщего смеха проснулась и муругая, чалая от седины, пожилая сучка, та, что на другой стороне станицы с Кузьминичной проживает. Эта никогда не упустит случая с кем-нибудь за просто так поругаться. Как это без неё и такой праздник состоится! Залилась так, что на забор, аж на пол морды из кожи своей вылезла. Цепь двадцатку, на каждое звено разомкнуть вот-вот готова, так высказаться, страсть для неё хочется. Бронебойным, отборным лаем, как заведённая, всю округу ото сна окончательно разбудила. Ну, не собака ли? Деревня от неё, наверное уже оглохла! - Опять эту суку старую у Кузьминичны разбудили! - подаёт снова свой голос соседский цепной, тот что напротив, через дорогу, - никак так до утра и будет теперь гавкать всю ночь напролёт. Тут уже и сторожевому, служивому нашему, так смешно от этих ласковых и верных слов стало, он и давай от души упиваться, мелким, скрипучим от простуды тявканьем. А вся зареченская сторона его в этом, с удовольствием поддержала. - Сейчас, сейчас, этой суке-то по хребтине достанется! - не унимаются через дорогу. И тут же сразу новый, гомерический раскат одобрительного хохота прокатился через всю деревню. - Кузьминична-то огребёт её поди, лопатой! И как бы в подтверждение сказанных слов, где-то там, на том, другом конце посёлка послышались уже восклицательные и оскорблённые стоны. Дикие, ужасные, возмущённые и пронзительные. А следом, сразу донеслась и человеческая ругань. Кто-то мастерски, во всё разбуженное зевало, материл что ни есть всю ночную округу. Только спать-то уже, наверное, всё-равно, так до утра теперь и не лягут!