Он в темноте сидел и тихо плакал, Нанизывая ключик на кольцо. Сидел и причитал: - Я столько падал! Ну поглядите, в ссадинах лицо! Он опустил на стол немаленькую связку И голову откинул, глядя в потолок: - Я больше не поверю в эту сказку, Ведь ни один не вскроет мне замок. На чёрном небе тучи всё сгущались, А ветер с шумом листья поднимал. Пустые ветви в окна всё стучались, А он сидел, ключи перебирал. Он верил, что железо ледяное Стоит лишь как следует согреть. Тогда оно отдаст тепло родное, То, что заставляет жить и млеть. Последний луч луны коснулся шкафа, Того, что в самом дальнем был углу. Коснулся, превратившись в кончик шарфа, И улетел по ветру в пустоту. И вдруг внутри сердечко застучало, И стало биться, рваться из груди. Из шкафа, накрепко закрытого, кричало: - Открой меня, пусти из темноты! Он подошёл. Дрожащими руками, Роняя на пол связочку ключей, Всё выбирал и обливал слезами: - Какой из вас мой, тот, от всех дверей?! Забарабанила в стекло истерика грозы, И молния на миг всё осветила. Запели мерзко старые часы. На землю полночь пролила чернила. В шкафу скреблось, бесилось и стонало. Как будто кошечка за шкирку на крючке. А с ним ещё такого не бывало, Чтоб искорки сверкали на зрачке. Он злился и бросал железки в угол. - Вы не нужны мне, ни к чему! И на пол сел, а в печке таял уголь. - За что опять один, ну почему? За дверцей шкафа тихо заскулило. А пальцы впились в скважину замка. - Тебе ведь точно так же больно было? - Я, как и ты, не смог спустить курка. - Как мне достать тебя оттуда? - Спроси о чём полегче ты меня. - Неужто не дождаться в жизни чуда? - Стучится чудо каплями дождя. У ног его блестят ключи, ржавеют. Он фыркал им в железное лицо. - Умрите, я вас больше не жалею. Верните мне назад моё кольцо. Он на секундочку забылся, Когда нащупал у стены топор. «И почему я сразу не решился?», Подумал он, уже рубя затвор. - Давай же, выходи! - кричал он громко, - Я прорублю осточертевший нам замок! Нам больше никогда не будет горько! Я больше здесь не буду одинок! - Ты не зови, я выползти могу и сам. Я ничего не чувствую, устал. Но только ты не верь своим глазам. В шкафу за годы я уродлив стал. - Не ври, не может быть уродлив тот, Кто дарит безвозмездно всё тепло. Ты превращаешь в комнату мой грот. Ты посмотри, как стало здесь светло. Они стояли, двое одиноких, Забывших, что такое «полюбить». Один вздыхал до боли в лёгких. Второй боялся слово проронить. Один поднял своё кольцо тугое, Второй, всё молча, руку протянул. - Ты мой теперь и нас навеки двое, - И будто с облегчением вздохнул.