Мы мир не удивим своим уменьем, когда писанием зальём его, как лавой. Себя пожизненно не обеспечим славой, тщеславность напоив лишь на мгновенья. И мир не удивим мы новизною: давным-давно всё в мире устарело. Нас Муза на груди лишь чуть пригрела без разрешенья звать её родною. Она нам – мачеха, кормилица, невестка, но не жена, тем более, не мама. А мы, эгоистически, упрямо, спешим занять совсем не наше место. И к гениям себя мы причисляем, не осознав никчемности амбиций, за призовое место будем биться, себя и окруженье оглупляя. Конец 60-х