О женитьбе и лишениях. - А вы отчего ж, Петр Иваныч, не женились? - спросил Гофман, закуривая. - Да как бы вам сказать, любезный мой, - с каким-то распечальным воздыханием проговорил тот, - тут мало будет одной какой-нибудь отговорки...тут их множество целое...тут - табун...тут - вселенная... - Ну а все же?! - Что такое само по себе женитьба, любезный мой?! А?! Да ничего по сути...женился и живи себе в свое удовольствие?! Ан нет! Тут надобно сразу все свои привычки устранить, все свои страсти усмирить...это ж какой надлом, какой скрежет в душе стоит при всем этом себяпеределывании?! Это же какая революция...это ж полная смена всех и вся принципов и интересов...это же какое насилие, какая каторга?! - И что же?! - А вот представьте себе, хочешь ты утром ранним так вот пробудиться и пойти себе прогуляться с какой-нибудь барышней, о коей всю ночь прогрезил...ан нельзя! Брак-с! Запрещено-с! Или вот возжелается вдруг всею душой покутить...да так чтобы звезды ярче засияли...с шампанским, с дамскими визгами, с пальбой из пушек...ан нет! Нельзя-с! Запрет-с! - Да так уж прямо и запрет?! - Э, брат, тут ведь иного нельзя...либо ты по совести живешь, либо нет...уж как-то наполовину, оно такого не бывает...ну не бывает верь ты мне... - И что же?! - Да вот и остается пожалуй что и проснувшись по утру...перекреститься, потянуться чуток до хруста...да и выпить тайком рюмашку за здравие благоверной... - Да все вы мне о страстях...неужели ж не любили и не было соблазну, чтоб по любви-с... - Было, голубчик, было...и так было, что и сказать невозможно...я ведь, любезный вы мой, в юности на такую любовь способен был...о коей в нашем грешном мире и мечтать-то срамно...не то что теперешние гардемарины...у них все прыть...а то были чувства...до дуэли, до бессонных ночей...до таких стихов, что после них душа будто бы совсем пустой оставалась...и ничего в ней больше не было кроме любви одной...